Осматриваю камеру. За спиной оказалось маленькое окошко. Не пролезть. Хотя, если постараться... Смотрю в проем. Чернота.
А ведь у меня еще остался моток веревки. А если и ее не хватит, есть еще покрывало, на котором я спала в шалаше и которое стелила на плоту. Какая же ты умная, Корана! Не отобрала у меня сумку!
Завязываю крепкий узел, продев в кольцо у окна. Видимо петля, на которой раньше держалась ставня. С трудом пролезаю в окошко и спускаюсь, как по канату, вниз. Вокруг бесконечная чернота. Только кое-где точками полыхает огонь в окошках.
Что же я делаю? И куда дальше спущусь. Может, внизу какой балкон или уступ. И действительно, чувствую под ногами твердую поверхность.
Осторожно, держась за веревку, как за страховочный трос, исследую выступ, на котором я очутилась. Он оказался крайне небольшого размера. Передо мной глухая стена, и с трех сторон пропасть. Был бы фонарь, можно было посветить вниз. Но вверху остался рюкзак, с кремнием, кресалом и трутом. Догадайся я взять с собой, можно было бы зажечь факел и при свете осмотреть, есть ли какой выход отсюда.
Настойчивое чувство терзает меня, уверяя – пути дальше нет.
Ну что ж, даже если и так, я, по крайней мере, могу спрятаться здесь от демоницы, когда она придет, и вернуться, когда та оставит дверь открытой. О, а это мысль.
Возвращаюсь наверх. Ох, и тяжело же подниматься по канату, по отвесной стене. Думала, не справлюсь. Пытаюсь отдышатся. Выпила воды.
Достаю огниво. Кусок кремня, блестящий многогранник пирита, волокна трута. Собираюсь поджечь факел.
– А это оружие, – приходит мне в голову.
– Кто тут у нас? – прервал меня голос, и я спешно спрятала камни в сумку.
Снаружи к решетке подошли две секьюбы, как те, с которыми уже сталкивалась.
– Ух ты, какая крошка!
– Давай развлечемся?
– Нельзя выпускать.
– Корана вернется и обратит ее.
– А может, и сама обратится
– Может, и сама. Если не выдержит.
– Чего не выдержу? – не выдержала я.
– Муку любви.
Думаю, может запулить в них огнем? Ах… на них же не действует. Ладно, подожду, пока они отойдут, и нырну в окно.
Как назло, сторожат и не уходят.
– Скучно! Так и будем Госпожу ждать?
– А что делать? Сказали сторожить, будем сторожить.
– Давай, что ли, в карты сыграем.
– В Тарокки?
– В них.
– На раздевание?
– Мы и так раздеты.
– На что тогда?
– На жертв.
– Опять?
– Ну а как еще.
– Кто выиграет, с того – новая жертва.
– Ладно.
Пока эти дамочки уселись прямо на полу рядом с моим оружием и принялись тасовать карты, я подумала, может, пока слажу на разведку. Только бы не заметили.
Стала специально ходить туда-сюда, посмотреть, следят ли.
Нет, демоницы усиленно резались в карты.
С улицы послушался шум. Подхожу окну. За тесным окошком без стекол лил дождь. Сильный сквозняк бил в окно.
– Привет, – шепотом донеслось оттуда.
– А, – я отшатнулась от окна.
– Чего она там? – донеслось со стороны играющих секьюб.
– Да, скучает, не отвлекайся, – ответила ей вторая.
– Не шуми, – шепотом услышала из окна, – я друг.
– Ты кто? – шепчу в ответ незнакомцу.
– Однажды ты спросила, как меня зовут.
– А, Ками-Тюрё. Дракон ветров.
– Он самый. Кажется, ты в беде?
– Можно и так сказать.
– Помочь?
– Не помешало бы.
– Я тебя унесу. Если только сама будешь держаться в воздухе.
Роюсь в сумке, но ничего летающего там нет.
– Увы, но я не смогу взлететь сама.
– Точно? А как тогда?
– Точно. Теперь у меня нет подъемной силы.
– Эх, а сам я тебя не подниму. А то унес бы.
– Досадно!
– Ну ничего, держись. Не скучай. Что-нибудь придумаю.
И улетел.
* * *
В комнате с разбитыми окнами и забытой мебелью грустил попугай.
Обои отклеились, картина давно покосилась, в окне без рамы было черным-черно, как и в самой комнате. Хьюго зачем-то забрался в одиноко стоящую клетку на тумбе и сидел, понурив голову. Порывом ветра в разбитое окно заколыхало обрывки штор, что-то пронеслось вокруг комнаты, загорелся старый торшер.
– Ну что приуныл? – услышал Хьюго голос.
– А ты кто такой будешь? Видали мы… – огрызнулся попугай.
– Я? Дракон ветров, Ками-Тюрё. – Тягучим баритоном произнес невидимый гость.
– Ну и лети, откуда прилетел, Тюрё.
– Я улечу, а вот ты что будешь делать?
– Тут сидеть, в клетке.
– Твоя подруга тоже сейчас в клетке.
– Как? Она же не птица.
– Попала в плен.
– Это как же так? Надо выручать, выр-р-ручать, выр-р-учать. Я лечу.
– И куда ты собрался в темноте?
– Точно. Подожду до утра.
– До утра можешь и не дождаться.
– Что же делать?
– Держаться в воздухе можешь?
– Спрашиваешь тоже! Я же птица! Воздухоплавающая!
– Тогда донесу. Выбирайся из клетки да взлетай.
Попугай вышел на свободу, расправил крылья, взлетел в воздух, и потоками ветра его подхватило, завертело в вихре и унесло в открытое окно. Торшер погас.
* * *
– Убивают! А-а-а. Ты же все косточки мои рассыпаешь, все перья повыдерет ветром.
– Тс-с-с. Я и есть ветер. Доставлю в целости и сохранности. – Как всегда тягуче, не в пример его скорости, отвечал воздушный дракон.
– Ты что, аккуратнее не можешь? – вопил попугай. – Где мы есть? Не вижу ничего.
– Скоро будем.
– Аккуратнее неси, аккуратнее, изверг!
– Ты не ругайся, и все будет хорошо. – Спокойствию дракона не было предела.
* * *
Порыв ветра кружил около маленького окошка. Ставни были открыты, и на подоконнике очутился попугай.
– Приехали, Хью. Дальше сам.
– Как сам? А демоны?
– Мне туда нельзя. Ветра не живут в зданиях.
