Девушка прочистила горло, прежде чем начать читать.
– Именно мой отец отправил меня в Цитадель, – добавила она. – Он возился с аппаратом МРТ, куда потом усадил меня. Когда я вылезла из него, папы уже не было, а я находилась в Цитадели.
Менг Чу вскочил на ноги, выхватив письмо из ее рук.
– Что это за письменность? – он мрачно посмотрел на маленькие черные буквы. – Я никогда не видел ничего подобного!
– Это французский, – ответила Брисеида, забирая у него письмо. – Я не знаю, кто этот вестник, о котором пишет папа. Может, это был Лир, а может, кто-то передал письмо Лиру… Но я никогда не узнаю ответ, потому что Лир мертв.
– Лир мертв? Что ты хочешь сказать? – спросил Менг Чу.
– В амфитеатре херувимы остановили время.
– Как они это сделали?
– Херувимы? Но о чем ты говоришь?
Брисеида рассказала им все в подробностях. Ее разговор с царем, присутствие херувимов, появление гарпий с Лиром.
– А Имэна? – спросил побледневший Эней. Брисеида избегала его взгляда.
– Я не видела ее. Должно быть, Лир отвел ее в безопасное место, прежде чем его поймали.
– Ты видела гарпий? – спросил Леонель, недоумевая.
– Их было две, – согласилась Брисеида, почувствовав облегчение от того, что может продолжить свой рассказ. – Я могла видеть их только из-за пуговицы с выгравированным херувимом, которую достала из сумки.
Она рассказала им, как вдохнула порошка, превратившегося в значок Купидона, как он затянул ее во второй временной промежуток, своего рода транс, наведенный херувимами. В то время Купидон все еще верил, что доктор Мулен несет ответственность за ее пребывание в Цитадели. Она рассказала им, как херувим, выдававший себя за Люсьена, заставил ее искать тот ключевой момент, когда Мулен написал письмо, в надежде найти копию письма в Цитадели. Когда двойника не удалось обнаружить, херувим попробовал более рискованное решение и попросил Брисеиду прочитать отрывки письма из библиотеки. Теперь она поняла, что херувим мог бы никогда не узнать, что Люсьен – ее отец, если бы она не называла его папой. Но понимание того, что они родственники, не сразу помогло херувиму осознать, кто настоящий автор письма. Для начала он должен был понять, что письмо было написано из Цитадели. Что Люсьен решил отправить свою дочь в Цитадель еще до того, как сам покинул ее. Затем все ускорилось. Брисеида не была уверена, что это она заставила крокодила проснуться. Но она была уверена, что, пытаясь запутать херувимов, она привлекла внимание стражей Цитадели: темных всадников и их символа – дракона с золотым гребнем. Без кулона и вмешательства Песочников, которые напомнили ей о необходимости использовать песочные часы, она бы никогда не справилась.
Ее спутники смотрели на нее большими круглыми глазами. Трубка Оанко выпала из его открытого рта. Он вышел из ступора, когда почувствовал, что угли проделали дыру в белой ткани его брюк.
– Как ты вообще получила значок херувима? – спросил Эней. – А как херувимы узнали, что ты – ошибка, когда ты была студенткой, если они не видят лиц?
– Они уговорили проводника… Нет, Кати! Именно Кати указала на меня в ночь первого турнира. Херувимы, должно быть, украли мою сумку с трибуны на поле для турниров – вот почему сумка, казалось, двигалась сама по себе – и принесли ее в подвал. Кати подняла мое удостоверение личности, но назвала только мое имя. Только мое имя. Она сделала все возможное, чтобы скрыть от херувимов, что я дочь Люсьена… Может быть, потому что знала о планах моего отца? Она рассказала мне о МРТ, когда я прибыла.
– Погоди, погоди, тебе не кажется, что ты немного путаешь понятия? – перебил Леонель. – Возможно, Кати и хотела защитить тебя от Цитадели, но херувимы, гарпии, все это лишь иллюзии, вызванные Цитаделью, такие же как темные всадники и твой златогривый дракон, разве не так? Химеры не существуют.
– Я стала жертвой иллюзии, это правда. Мой отец никогда не был со мной в этих снах наяву. Но иллюзии не строятся из ничего. Херувимы действительно вырвали меня из времени, причем два раза подряд. И все, что я пережила там, было реальным, включая черного дракона Цитадели и Песочников, которые пришли ко мне на границе моего сна. Они сами это подтвердили.
– Во время твоего сна?..
– Сон наяву такой же реальный, как и это мгновение. Как еще я могла узнать содержание письма папы до того, как смогла прочитать его вам?
Леонель повернулся к Энндалу:
– Она обезумела. Царь загипнотизировал ее, и она сошла с ума.
– Вовсе нет!
– Возможно, это потому, что вначале она слишком долго оставалась в Цитадели. Она до сих пор страдает от ее последствий.
– Леонель!
– Предположительно Афродита также существует. И все же она до сих пор не показала своего лица, несмотря на все оскорбления в ее адрес. Это немного странно, не находишь?
– Признаюсь, мне самой трудно поверить во все, что только что произошло. Но есть вещи, которые я не могу забыть. Я до сих пор чувствую царапины сфинкса на своей спине. И самое главное, я чувствую когти гарпии, как будто бы прямо сейчас, и… я увидела, на что они способны.
В ее голове пронеслось видение задыхающейся Имэны. Она встретила взгляд Энея и опустила глаза, на сердце было тяжело.
– Есть что-нибудь еще, Брисеида? – спросила Лиз.
– Что?
– Ты что-то не договариваешь. Я же вижу.
– Мне нужно немного подышать.
Брисеида ушла в сторону оврага, сжимая в руках письмо.
Ей оставалось только бежать. Она не могла лгать, а Лиз слишком хорошо умела читать ее эмоции.
– Не подходи слишком близко к краю! – прокричал Энндал.
Он подошел к ней сзади, обхватил за плечи и позволил своему взгляду блуждать по греческому городу, белым силуэтом выделявшемуся на равнине. Он вздохнул, подыскивая слова, затем тихо спросил:
– Ты видела, как она умерла?
– Я видела, как она упала в обморок и ее унесли, – слабо ответила Брисеида, с трудом сдерживая слезы.
– Значит, ты не видела ее смерти.
– Все равно.
– Ты не знаешь. Никогда не следует делать выводы, не зная. Все и так достаточно сложно, не так ли? Ты рассказала нам довольно интересную историю.
– Ты тоже мне не веришь?
– Да, это так. Я знаю, когда история правдива. Но я также знаю, когда мне принять что-то не под силу. Неизвестное следует оставить неизвестному, а из того, что известно, стоит извлечь максимум пользы. Ты не видела, как умерла Имэна. Значит, она все еще жива. Договорились?
Он протянул к ней руку, как бы заключая сделку.
– Что бы я без вас делала? – улыбнулась она, прочитав в его глазах твердую волю.
– Какая ерунда! Никто не просит тебя обходиться без нас! Так что, договорились?
