песни, а шум водопада впереди придавал гармонии удивительному пейзажу. Вдруг он услышал смех. Смех женщины и ребёнка. Словно заворожённый, Тан пошёл на него.
Через мгновение он вышел к воде. Голубое небо приветствовало всё живое в этом райском месте. Рядом с небольшим водопадом резвились мама и её маленький сын.
— Здравствуйте! — крикнул он им.
Но они не замечали его. И, продолжая брызгать, друг друга водой, наслаждались прекрасным днём. Приблизившись Атанасиус понял, что лик женщины ему знаком. Это была его мать, а маленьким мальчиком был он сам. Радость переполняла их изнутри.
— Мама? — не поверив спросил он, обратившись к женщине. — Мама! — закричал он.
Она прекратила брызгать сына и выпрямилась, устремив взгляд куда-то в лес. Слова Атанасиуса были для неё не более чем шелест листьев.
После этого женщина нагнулась и опустила руки в воду, по самые локти. Когда оны снова их вынула то вместо её матери перед ним вдруг очутилась Уналия, достав из воды новорождённого ребёнка.
— Да что здесь происходит? — выпалил он.
И тут же всё исчезло. Наступила непроглядная тьма.
— Здесь есть кто? — услышал он родной голос.
— Уна?
— Тан? Где мы?
— Я не знаю. Где ты?
— Где то рядом с тобой! Что происходит?
— Как нам отсюда выбраться?
Словно дождавшись правильного вопроса, образовался луч света, где то вдалеке. И они оба пошли на него. Добравшись до источника, они обнаружили арку, плотный белый свет которой манил их и приглашал войти. Атанасиус взял Уналию за руку и первым шагнул в неё. Однако невидимая стена не дала ему проходу.
Затем девушка уже протянула свою руку, которая без труда проникла внутрь.
— Здесь наши пути расходятся, — улыбнувшись, сказал он.
— Я без тебя не пойду.
— Боюсь это не вопрос выбора. Уналия, — обратился он к ней, немного помедлив, — Я, похоже, умер.
— Что?
И её глаза снова насытились влагой.
— Любовь моя, ты должна идти. Ты обязана закончить всё это.
— Я не хочу! — рыдая, произнесла она.
— Так нужно, — продолжал он. — У каждого из нас своя роль и своя судьба. По-видимому, свою я исполнил. Осталось дело за тобой. Не дай Крамирану победить.
— Можно я ещё немного побуду с тобой?
— Нет, — возразил он. — Это место пугает меня. Выбирайся отсюда, пока есть возможность.
— Как же я буду без тебя? Без папы?
— Мы будем рядом. Мы всегда будем рядом с тобой. Слышишь? А теперь ступай, родная. Скорее.
— Я люблю тебя!
— И я тебя люблю, отпуская её руку, произнёс он.
И она вошла внутрь.
Тут же снова очутившись в помещении, Хагенвар произвёл выброс энергии, который откинул Крамирана к стене. Атанасиуса нигде не было. Выброс произошёл из-за него. Он дотронулся до него первым и выиграл для неё время.
Крамиран опёршись о колено медленно встал.
Уналия исподлобья посмотрела на него.
— Дитя, начал он. — Ты не представляешь что у тебя в руках. Нет более великого дара во вселенной, как нет и более великого проклятья. В итоге он поглотит тебя. Но я смогу обуздать его. Отдай!
— Нет, — решительно произнесла Уна.
— Ты ничего не знаешь, — сказал он и сделал шаг в её сторону, но тут же произвёл два шага назад, когда она протянула руку в его сторону с развёрнутой ладонью.
— Теперь я знаю всё! И два самых близких мне человека отдали за это свои жизни.
— Я сожалею.
— Это лож.
— Я никогда не лгу, — возмутился Крам.
— Но это и не важно, — с тоской в голосе еле слышно произнесла она. — Я не убийца, но могу им стать. Надеюсь, намёк тебе понятен?
— Понятен, — раздраженно, от собственного бессилия, изрёк Крамиран.
— Если каким-то чудом ты сможешь выжить, не ищи меня, — добавила Уналия. И раз ты никогда не лжёшь, пообещай мне это.
Перевес был не в его пользу. Ему пришлось согласиться и с этим.
Уналия не обернувшись, отправилась к выходу.
— А с этим что? — послышался голос Акоры.
Она обернулась и увидела, как он мечом указывает на Рагуила, который по-прежнему сидел на коленях.
— Мне нет более дела ни до кого из них, — сообщила она, ещё ближе прижав руку, в ладони которой, светился Хагенвар. — Пойдём отсюда.
И вот они уходили, оставив в живых в глубоком подземном городе своих непримиримых врагов. Самый главный вопрос во всей этой истории, состоял в том, кто же будет первым. Уналия со своими друзьями ответили на этот важный и основополагающий вопрос для всего будущего планеты. Когда они вышли в огромный зал, Уналия подумала о своем отце. И как только это произошло, его мертвое тело засветилось и тут же испарилось, оставив несколько светящихся искр в воздухе.
И вот они уже спешили к летательному средству подгоняемые ледяными ветрами. Вдруг на полпути Уналия остановилась. Акора это заметил не сразу, а лишь когда уже планировал взобраться внутрь. Ветер был такой сильный, что он еле держался, чтобы не упасть. А Уна стояла, как ни в чем не бывало, будто совсем не чувствовала холода. Она смотрела на объект их поиска.
Вдруг она накрыла его второй рукой и ведения далекого прошлого окутали её разум. И правда предстала перед ней. Всё то, что было написано ранее, всё то, вокруг чего строилась вся вера, было ложью. Цари Фаэтона действительно хотели выпустить энергию, томившуюся в Хагенваре, но не для злого умысла, а наоборот. Они понимали, что недолжно никому во вселенной владеть такой мощью. Но правители земли были более алчными и не могли допустить этого. Жажда обладания безграничной силой опьянила их. И они безжалостно уничтожили обе планеты, стерев с них всё живое.
Она размышляла о том, что её отец и Атанасиус отдали свои жизни, что бы он ни попал в дурные руки. Но пока он существует, попытки завладеть им не прекратятся. Она закрыла глаза и напряглась что есть мочи.
Через небольшой промежуток времени Акора увидел, как маленький лучик света, отделившись от Хагенвара, вошёл в живот Уналии. А затем, сорвавшись с места, Хагенвар взмыл вверх, устремившись к небесам.
Хлопок…. И яркий свет устремился во все стороны. Если бы они находились в космосе и смотрели на землю, то в этот момент увидели, как энергия, словно обволокла планету, равномерно распределившись в каждой её части. И теперь в местах, где ничего не росло, показались молодые побеги растений.
Уналия высвободила энергию, томившуюся взаперти всё это время. Энергию, которая принесла оздоровление всей планете. После этого она подошла к Акоре, и он помог ей забраться внутрь.
— Что теперь? — спросил он.
— Атанасиус не успел кое-что исполнить, и наш
