— Тогда я закурю, — сказал Аркадий.
Снег был словно дома, густой, как вата. Вьюга то сплошь заволакивала все вокруг парома, то распадалась на отдельные шквалистые порывы, которые, крутясь, пробегали по поверхности воды. Перегораживающий нос парома канат, осыпаемый водяными брызгами, обледенел.
Валерия, Костя-Бандит и Джеймс Кервилл не знали, что их ждет в Парке Горького. По крайней мере, они в неведении катались на коньках до самой смерти. Даже если бы он и сказал Ирине, что они могут вдвоем? Разве справишься с тремя вооруженными агентами? Начать суматоху? Кто, да еще в такую вьюгу, посреди нью-йоркской гавани обратит внимание на сидящих в машине двух пассажиров из пяти. И поверила ли еще ему Ирина, даже если он ей скажет? Поверили ли бы ему Валерия, Костя и Джеймс Кервилл, проезжая мимо?
Вьюга сдвинулась к западу. Мимо них проплыла покрытая патиной колоссальная фигура на каменном пьедестале с высоко поднятым факелом и солнечной короной вокруг чела, хорошо знакомая даже Аркадию. Снова замело, и она исчезла из виду.
— Ты видел? — воскликнула Ирина.
— Всего мгновение, — ответил Аркадий.
— Не уходить, — Уэсли вышел из машины и исчез на ступенях трапа.
Вода в заливе перекатывалась тяжелыми валами. Буксир толкал баржу с железнодорожными вагонами. С плававшего мусора взлетели чайки.
Аркадий заметил, что Рэй озабоченно уставился в боковое зеркало. Он явно кого-то разглядывал. Значит, за ними кто-то следовал. Аркадий поцеловал Ирину в щеку и посмотрел назад, за цепочку автомашин. На другом конце парома стояли две фигуры, трудно различимые за снежными вихрями. Когда Аркадий оглянулся еще раз, их уже не было. Но он все же узнал — один был Уэсли, а другой — рыжий агент КГБ Рюрик.
Сверху лавина снега, снизу черная вода, посредине, звоня в колокол, плясал красный буй. Вдали появился городок, разбросанный по холмистому острову. Вернулся Уэсли.
— Вот мы и приехали, — сказал он Ирине, усаживаясь в машину.
— Где мы? — спросила она.
— Городок называется Сват-Джордж, — ответил Уэсли.
— Это Статен-айленд, — сказал Аркадий.
— В общем, да, — заметил Уэсли. — Но, что бы ни говорили, это часть Нью-Йорка.
Аркадий видел, что ветхие причалы и заваленные снегом крыши казались Ирине чуть ли не тропическим островом, заросшим пальмами и орхидеями. А море было украшено взбитыми сливками. Путешествие к заветной цели для нее благополучно заканчивалось.
Волна выплеснулась на слип. Матросы закрепили пандусы на носу парома. Сбросили канат, распахнулись ворота, и машины стали съезжать на берег.
Сент-Джордж был фактически русской деревней. Улицы утопали в снегу, и движение почти остановилось. Старые заржавевшие машины. Плохо одетые прохожие в куртках с капюшонами и сапогах. Маленькие домишки с настоящими трубами, из которых шел настоящий дым. Статуя со снежными погонами на плечах. Но в магазинах свежее мясо, птица, рыба.
Расчищенный от снега проспект вел в пригород новой застройки — блочные дома, отделенные друг от друга легкими сетчатыми оградами. Церковь была похожа на взлетающую космическую ракету, а банк выглядел как бензозаправочная станция.
Они выехали на шоссе, на котором Аркадий был прошлой ночью. Машин на шоссе было мало. За ними следовали три машины, в одной из них Аркадий разглядел Ники и Рюрика. Детективов Кервилла он не видел.
Дворники сметали снежинки. Падал ли снег или же навстречу ему, как живое существо, взлетала машина? Аркадию казалось, что он как живую ощущает прохладную кожу автомобиля, чувствует каждый оборот колес. Во рту перегар виски, под мышками пот. Он видел, что у Джорджа вспотели руки, чувствовал, как напряглись все сидящие в машине, как их тяжелое дыхание гоняло по машине прокуренный воздух.
Рэй свернул, не доезжая моста через Артур-килл. Следом пошла только одна машина. Они ехали вдоль канала, прокладывая себе путь по занесенной снегом узкой дороге мимо газгольдеров, высоковольтных линий и посеребренных снегом зарослей тростника на болотистой обочине.
Аркадий понял, что жизнь упрощается, обе ее половинки соединились. Внешние элементы, вроде Билли и Родни, теперь отсутствовали. Дорожные указатели были на чужом языке, но дорога вела в неизбежное.
Аркадий все понял. Осборн рассчитывает убить их с Ириной, когда уведет КГБ за тысячу миль от своих соболей. Но Ники с Рюриком ехали следом за ними. Не надо было даже строить догадки — все было перед глазами. От двойных осведомителей по взаимному согласию всегда можно и избавиться. Тем более от человека, который оказал обеим сторонам слишком много услуг и требовал взамен слишком многого. Что оставалось делать Уэсли? Осборн отказался скрыться. Бюро придется охранять не только его самого, но и растущее соболиное хозяйство. Наконец Аркадий нащупал симметрию. Так же определенно, как два глаза и две руки, существовали две похожие друг на друга и равные по силе активные армии. Сначала Осборн убьет их с Ириной, а потом Уэсли-Джордж-Рэй-Ники-Рюрик убьют Осборна.
Они проехали мимо загона для скота, где в снегу одиноко глядела на них гнедая лошадь.
Пальцы Ирины переплелись с его. Хотя петля туго затянулась вокруг запястья матери, ее ладонь была раскрыта, словно ей хотелось захватить еще больше воды.
У сарая для машин ржавели грузовики, оставляя на снегу рыжие клочья.
Даже самый безумный убийца, каким был Осборн, — всего лишь человек, непредсказуемый и в конечном счете уязвимый. Политика, как и снег, выделяла в мире самое главное. Там, в поле, как неразборчивые каракули, валялось какое-то сельскохозяйственное орудие, ряд изогнутых лемехов.
В низком поклоне склонились отяжелевшие деревья.
Вторая машина далеко отстала. Однако Аркадий чувствовал ее, словно капельку пота у себя на спине.
Пот был холоднее снега.
Рэй свернул в ворота свалки металлического лома. Словно из канала выплеснулось море снега, оставив после себя все, что сделано из металла. Разоренные корпуса судов, плывущие по белым волнам локомотивы. Автобусы, валяющиеся поверх грузовиков, стоящие торчком вагоны нью-йоркской надземки, якоря на крышах прицепных домиков. Повсюду крупными буквами предупреждающие объявления: НЕ ВХОДИТЬ. ОСТОРОЖНО, СОБАКИ. Конторка с прибитыми к ней табличками с текстами лицензии. Но оттуда никто не вышел навстречу. Аркадий заметил, что они едут по шинному следу трех-четырехчасовой давности. Рэй вел машину таким образом, будто без него он потерял бы дорогу. Машина неуверенно лавировала между островами товарных вагонов, крановых противовесов, самих кранов, горами засыпанных снегом беспорядочно наваленных деталей турбин и гребных винтов, мимо рыхлых откосов из цепей и всякого лома. Колея вела дальше, мимо платанов и лип, в поле с подъемными кранами, шла мимо виноградников. Между деревьями, будто упали туда с неба, тоже виднелись брошенные автомобили и автобусы.
На фоне снега внезапно возникла ограда из панцирной сетки с тремя рядами колючей проволоки поверху. Все высокие деревья на двадцать метров вглубь вырублены под корень. Аркадий не сомневался, что забор стоял на бетонном фундаменте. На столбах изоляторы — значит, по проволоке пропускают ток. Глаз заметил коричневую пичужку, порхавшую с ограды на изолятор и обратно. Ток отключен. На телефонной будке объявление: СТОРОЖЕВЫЕ СОБАКИ! НЕ ВЪЕЗЖАТЬ, НЕ ПОЗВОНИВ! Ворота широко распахнуты, как бы приглашая въезжать.
