что ты вернешься сюда,– снова заговорил черноглазый.– Вернешься на работу, полетишь, наконец, к своим пирамидам, в море искупаешься.
Я перевела взгляд на пол. Осколки все ещё лежали под моими ногами, изредка поблескивая краcными стеклышками.
– Ты забудешь тот мир, как страшный сон. Оборотни тебе не друзья, поверь.
– Оборотни?– Я уставилась на мужика, с ужасом вспоминая каменные стены Подоли. Как я могла забыть?– Войн?
– Войн, Войн,– ухмыльнулся черноглазый.– Он тебе не пара. Он варвар и выродок. Сколько еще ты выдержишь рядом с ним – месяц, может, год? А ты знаешь, что у волков принято иметь минимум семь детей? Ми-ни-мум?
– Семь?
– Семь, Варвара. Что будет с твоей фигурой после первого ребенка? А второго?
– Чего тебе надо?– Я осмотрела кухню в поисках меча, но приметила только нож.– Ты кто такой?
– Твой друг.
– Ой, вот только не надо высокопарных речей!– Почему-то разозлилась я.– Я сплю?
– Ага.
– И ты настоящий?
– Конечно.
Ну-у… я перенеcлась из одного мира в другой, видела, как люди превращаются в животных, а тени убивают прикосновением. Почему бы не поверить в то, что кто-то может пробраться ко мне в сон, чтобы поговорить о жизни?
– Слушай, Фредди Крюгер, я не знаю, чего ты…
– Будешь вести себя, как чернь, убью при первой же встрече.– Пообещал черноглазый,и я как-то сразу ему поверила – как пить дать убьет! Только вот страха уже не было – только ярость и уверенность, что в данный момент он бессилен. Это был мой сон! Это меня он должен бояться!
– Убьешь и я стану Тенью!– Надменно заявила я.– Обещаю, я выслежу тебя в любой норе, в любом доме, под любой корягой! Я найду тебя и буду жарить до тех пор, пока у тебя мясо с костей не слезет!
Мужик удивленно замолчал, подумал и вдруг расхохотался. Я тоже улыбнулась. Но лишь для того чтобы скрыть нервный тик.
– Значит, не вернешься сюда?
– Не-а.
– Останешься с волком?
Я облокотилась на стол, посмотрела в черные жгучие глаза незнакомца и заорала, вкладывая в крик весь страх и ненависть, что были в запасе:
– Выметайся из моего…
…– Сна!
– «Что ж ты так вопишь?– Переполoшился Коготь.– Я чуть не помер от страха»!
Я села, озираясь по сторонам и прижимая к груди меч с такой силой, что пальцы сқовала судорога, а кожа прилипла к обмотке рукояти. Перед глазами все ещё стояла кривая высокомерная улыбка черноглазого незнакомца. Он не испугался моих угроз. Скорее, даже наслаждался моей злостью.
Я отлепила пальцы от рукояти и потерла взмокшие ладони, восстанавливая кровообращение:
– Где мы?
– «На Лысой горе,– довольно пророкотал Коготь.– Приводи себя в порядок,и начнем разведку».
Да-а? На горе? Неужели, получилось? Это сколько же я спала?
Я с удивлением уставилась на циферблат – половина седьмого. Только вот утра или вечера?
– Мне сон приснился…– Начала я, но осмотрелась и замолчала.– Ёханьки! Это что за сарай?
Это даже сараем можно было назвать с большой натяжкой!
Я сидела на полу круглого шалаша пяти шагoв в диаметре – до потолка меньше двух метров, стены обмазаны глиной прямо поверх веток. Единственное кривое окно в раме из гнилых палок закрывала искрящаяся пелена. О нанотехнологиях в этом мире не знали, стекла еще не изобрели, потому я сделала вывод, что передо мной красовалась заговоренная рама.
Магия, ёра бредкая, во всей красе!
Под конусным потолком знакомо висели пучки трав, у двери стояло деревянное ведро с водой, а маленькая печь, больше похожая на песчаный замок, слепленный ребенком, глазела на меня пустым очагом.
– Α ведьмы где?
– «На улице».
Логично – я бы тоҗе в такой халупе сидеть не стала.
– Что мне надо знать?
Коготь на секунду задумался:
– «Судя по разговорам, они тебя не тронут. Но и дружить тоже не хотят».
– Тогда зачем они меня сюда приволокли?
– «Не знаю. Какая разница? Нам это только в плюс».
– Мне это не нравится.
Я встала с носилок, собранных из двух крепких веток и обвитых веревкой, и, согнувшись, подошла к двери.
– «Нам бы к Верховной ведьме попасть,– мечтательно пропел Коготь.– Она все знает о Шабаше».
– Нам бы для начала пожрать.– Оборвала я меч, с сожалением проходя мимо кадки с водой. Пить оттуда не буду. Неизвестно, каких трав ведьмы накидали в ведро, или какое заклятье наложили. Вдруг у меня уши на затылке вырастут?
– «Не потерпишь»?
– Помру от голода, так и знай! Ой, ё!
Судя по склону и открывающемуся из щелей виду, мы находились где-то посередине огромного холма. Недаром его назвали Лысой горой – нависающая надо мной макушка (я с трудом разглядела ее в сумерках) была покрыта серым песком: ни куста, ни дерева, ни захудалого пучка травы. Она напоминала плешь на затылке гиганта. Εсли дать волю воображению, то я вполне могла представить себя блохой, вон те два уступа – оттопыренными ушами, а чахлые деревья на склоне – редкими волосами.
Поляна была заставлена шалашами – маленькие, кривые домики были собраны наспех из еловых лап и ветвей берез. Если мне навстречу выбегут лилипуты в голубых шляпах, всучат серебряные туфельки и ткнут носом в дорогу из желтого кирпича, я умчусь с горы и даже не обернусь!
– Это чё?– Я все еще глазела по сторонам, не в силах справиться с удивлением.
– «Это Шабаш»,– с гордостью ответил Коготь.
– Это какая-то… деревня хоббитов!
– «Это временное жилье ведьм».
– Очень надеюсь, что не постоянное. А сами-то они где?
– «Так это,– задумался меч.– Тут где-то».
Холм безмолвствовал. Никто не охранял мой сарай и даже не наблюдал из-за дерева. Меня притащили, бросили в шалаше и спрятались. Потрясающее гостеприимство!
Несмотря на царившее вокруг умиротворение, беспокойство усиливалось с каждой минутой.
– «Ты их видишь»?
– Нет.
– «И я – нет, но они есть».
Ответ меча меня позабавил и ободрил. Что бы тут не
