спросил Алистер. — Откуда знаете?
Гейб постучал себе по виску.
— Безбилетник. Соколов разбудил его сразу, как только появился в моем поле зрения. Морозова и Острохина, должно быть, отправили на его поиски это… существо, которое используется для слежки за Носителями…
— Конструкт, — пробормотал Алистер.
— Да, конструкт. Так они узнали, где он.
— Лед не использует конструкты, — возразил Алистер. — Для этой цели — нет. Но у нас есть методы слежки. — Он закрыл глаза, потер виски. — Вы уверены, что перебежчик — Носитель?
Гейб кивнул.
— Говорю же, Острохина скрывает от вас информацию.
— Не только она! Вы знали, что Соколов — Носитель, и молчали?
Гейб уставился на него.
— Почему вы вообще так поступили?
Между ними повисла пауза.
— По той же причине, что и Острохина, — объявил Гейб. — Потому что я — шпион.
Раскрыв правду о Соколове, Гейб не ощутил облегчения — напротив, это вызвало разочарование, которое он должен был уловить в себе изначально: чувство, что вся эта волшебная чепуха его доконает. Алистер волновался за Таню, но Гейба заботил «Анхиз»: только б не сдулся.
— У Нади свои причины скрывать от меня Носителя, — сказал Алистер мягко. — Они касаются Льда.
Гейб вздрогнул, услышав ласковое имя шпионки. Какого черта тут происходит?
— Это все только усложняет, Гэбриел. И поэтому еще важнее защитить Таню. А теперь еще и Носителя.
Гейб фыркнул.
— До тех пор, пока вы не заморозите бедолагу.
Глаза у Алистера сузились.
— Что вы сказали?
— Что слышали. Я знаю, что вы делаете с Носителями. — Гейб засунул руки в карманы. Он раскраснелся от гнева. Не верится, что Алистеру плевать, что Надя скрывала от него Носителя. — Я нашел вашу баржу. Забрался на борт. Нашел груз. — Он выплюнул последнее слово.
Алистер поднял подбородок, выражение его лица было невозможно понять. Ничего не ответил.
— Моя работа важнее Льда. Так было всегда. — Гейб посмотрел вверх, на паутину голых ветвей. — Мы должны защитить Соколова, Ал. Вот так. И превращать его в сосульку на барже не пойдет. — Он взглянул на Алистера сверху вниз. — Он нужен Западу. Вы это знаете. Что сделает с ним Лед? Заморозит, как полуфабрикат? Я не говорю, что желаю Тане смерти, но прямо сейчас моя работа — помочь Максиму Соколову.
— Ясно, — сказал Алистер.
Гейб поглубже засунул руки в карманы. Развернулся, чтобы уйти. Ему больше не о чем было говорить. Он уже рискнул жизнью Соколова, причем впустую.
— Лед спас вам жизнь, — выкрикнул Алистер. — Мы оба это знаем. Я уже четко сказал вам, что никто, даже Надя, не ждет, что вы предадите свою страну. А баржа — это сложный вопрос, и я понимаю ваши опасения. Однажды, надеюсь, я смогу удовлетворительно объяснить, зачем она нужна.
Гейб фыркнул. Не остановился.
— Гэбриел, я пришел к вам не за Носителем. Я пришел попросить о Тане.
Тут Гейб замер. Ничего не сказал. Не оглянулся на Алистера. Но прислушался.
— На данный момент я не понимаю, как вы можете притворяться, будто Таня — просто ваш враг. Вы работали вместе с ней. Вы помогали ей. Она из Консорциума, и хотите вы это признавать или нет, но вы, в некотором смысле, — союзник Льда.
Гейб вновь оглядел мертвый, пустой парк. Никакой зелени. Никакого намека на весну.
— Если вы это допустите, если позволите ей ворваться в конспиративную квартиру и пожертвовать собой, лишь бы ученый не бежал, — Лед потеряет могущественную волшебницу. Ту, замечу, чья сила пару раз вас выручала.
— Джордан, — пробормотал Гейб. — Это она мне помогала. И вы. Не Таня.
— Чушь. Вы сами в это не верите.
И правда. Гейб в это не верил. Он вспомнил, как они с Таней дрались против голема. Вздохнул и повернулся к Алистеру. Обхватил голову руками. Он тосковал по миру до Каира, когда женщина вроде Тани была бы всего лишь его врагом, а перебежчик угрожал только русским.
— Что скажете? — Алистер произнес это шепотом, тихим, каким сиделка говорит с умирающим. — Окажете Льду услугу? Найдете способ остановить своих ребят, чтобы они не убили нашу волшебницу?
Враг и союзник. КГБ и Лед. Гейб видел очертания американского посольства сквозь деревья.
— Я постараюсь переместить Соколова, — наконец выдал он. — Это все, что я могу обещать.
***
— Да ты брешешь.
Гейб покачал головой. За столом напротив Дом откинулся на стуле, скрестив руки на груди. Выдал короткий, лающий смешок.
— И чего они этим добьются? — спросил он. — Ворвавшись к нам вот так?
— Не знаю. — Гейб, конечно, не рассказал Дому все. Он тщательно избегал любого упоминания магии, Носителей, баржи, наполненной замороженными телами. Но он сообщил достаточно. Гейб попрощался с Алистером и сразу отправился в посольство, где и засел с Домом в одном из пустых конференц-залов, выложив ему всю неволшебную информацию, которой владел.
— Что ж, я бы сказал, если хотят опозориться, не стоит им мешать, — усмехнулся Дом. — У нас довольно оружия, чтобы указать им на ошибку.
Гейб знал, что к этому все и сведется: американский мачизм во всей красе.
— Все равно нужно переместить перебежчика, — сказал он. — И побыстрее.
«Надеюсь, тебе этого хватит, Ал».
Дом задумался.
— Думаешь, это такая уж хорошая мысль? Пожалуй, они прямо сейчас следят за конспиративной квартирой.
Проклятье, Дом, скорее всего, прав. Даже если Острохина не хочет, чтобы Таня врывалась к ним, КГБ все равно расставит наблюдателей.
— Так что мы? — спросил Гейб. — Позволим русским застрелить Соколова? Нам нельзя быть такими беспечными.
Дом рассмеялся, хлопнул рукой по столу.
— Мне нравится твой боевой дух, Причард. Разумеется, мы начнем разрабатывать план отхода. Пока русские ломятся к нам в дверь, проводим Соколова через задний ход. — Он усмехнулся. — Вообще-то, превосходный план. Соколов улизнет, а русские опозорятся вусмерть.
Гейб поерзал на стуле. Посмотрел в окно, из которого был виден коридор. Дом закрыл жалюзи, когда они вошли, но Гейб заметил движение в зазоре между штор. Мимо ходят люди.
— Ты подвергаешь наших людей риску, — возразил Гейб, не отрывая взгляда от окна. — Лишнему риску.
— Ничего лишнего. И ты это знаешь.
Гейб вновь посмотрел на Дома, который теперь выпрямился и вел себя серьезнее.
