– Но главного ты всё равно не знаешь, – отозвался Ракх. – Вам ни за что не создать столь сложное существо, ибо вы понятия не имеете, каким чувством растят сердце звезды.
– Поэтому создавать их будешь ты.
Ракх нехорошо усмехнулся.
– Пожалуй, ты прав.
И больше ничего не добавил. К несчастью, Тиэл проснулся, и мне пришлось потихоньку покачивать его, чтобы не закричал. Зуруб продолжал что-то говорить, доказывать, требовать, а, услышав недовольное детское хныканье, торжествующе улыбнулся.
– Итак, это правда, дитя с вами. Хорошо же вы его укрыли! Сколько ему, Ракх?
– Тебя не должно волновать ничто, касающееся нашего сына, – отозвался Ракх.
Подхватил меня, и лёгким слитным движением пересадил на смирно стоящего Сахара. Мне казалось, что мужчина всех нас околдовал, заставил себе подчиняться. Даже Зуруба и его войско, вот только они об этом и понятия не имели.
– Впрочем, не важно. Главное, что мальчик здесь. Это ведь благодаря ему мы вас нашли. Что, решим дело миром? Вы отдаёте нам ребёнка – и покидаете Вардар навсегда.
Я хотела сказать ему многое, излить ненависть, но сдержалась, потому что Ракх, оторвавшись от какого-то своего волшебства, отозвался:
– У меня другое предложение: вы уходите сейчас, и останетесь живы.
Маги за спиной Зуруба начали хихикать. Кажется, они тоже считали, что имеют над нами власть, но я была уверена, что Ракх уже запустил какой-то смертельный механизм, неподвластный им.
– Мы привели с собой кроков, Ракх. И тьямов. И иных демонов, которым небезразличны твои силы. Раньше я думал, что именно ты нужен нам, но теперь появился вариант получше.
– Ребёнка вы не получите.
– Я получу его в любом случае, просто не хотелось бы проявлять излишнюю жестокость.
– Мне тоже.
– Мааш, – позвал Зуруб. – Покажи ему.
Один из магов махнул воинам, и те вынесли какой-то старинный сундук. Было в нём что-то странное и тревожное, но Ракх даже глазом не моргнул.
– Сейчас вы ещё можете уехать.
– Твоё стихийное колдовство, и особо прочные щиты, и всё остальное не подействуют, – отозвался Зуруб. – Ты жалок сейчас, Ракх. Вместе с проклятием из тебя ушла большая часть тёмной силы, так необходимой для боя.
Неужели они не видели, что с Ракхом происходит что-то странное? Почему не опасались того неведомого, страшного колдовства, которое ощущала я? Тиэл начал плакать, и я дала ему маленький травяной шарик, приготовленный как раз для таких случаев. Было противно чувствовать на себе десятки злых взглядов, и мне хотелось хоть чем-то помочь супругу. Но что я могла? А Зуруб продолжал оскорблять и Ракха, и меня, и весь наш род. Наверное, он надеялся рассердить мага, выискивал его слабые места, но тот молча смотрел сквозь толпу.
– Значит, ты решил погубить и себя, и любимую женщину? Ладно. Это твой выбор. Главное, умирая, не беспокойтесь о ребёнке, – резко, выплёвывая слова, сказал Зуруб. – Когда вас не станет, я заменю ему родителей. С такой наследственностью из него вырастет величайший тёмный маг в истории! О вас он, конечно, никогда не узнает.
Меня словно ножом под рёбра пырнули. Не ведая, что творю, я выхватила из сумки одну из немногих оставшихся в ней склянок – с тьмушкой – и с силой швырнула прямо в лицо тёмному магу, благо подъехал тот достаточно близко для меткого броска. Зуруб завопил так, что встрепенулись кони, и я увидела, как чёрная жижа остервенело впилась ему в нос… Первые мгновения он ещё боролся, но потом неуклюже свалился с коня и больше не издавал ни звука.
– Не стрелять! – рявкнул названный Маашем. – Вы двое, быстро помогите мастеру!
Он даже не представлял, с чем связался. Хотя Зуруба и оттащили, я видела краем глаза его дёргающиеся ноги и тьму вместо головы.
– Но господин… – дрожащим голосом произнёс мужчина. – Это ведь помесь энергий, мы не можем… не знаем, как…
– Исполнять! Если нужно, принесите жертву! – он посмотрел на Ракха с ненавистью. – Мы расправимся с тобой, Эм Рат. Ты должен понимать, что не спасёшься и не спасёшь жену, так отдай нам сына добровольно! Будешь сражаться – и он может пострадать!
– Ты никогда не коснёшься моего сына, Мааш. Твои воины никогда не тронут мою жену. Любой, кто приблизится – погибнет. Если бы Зуруб мог видеть, он бы понял, что лучше вам всем уносить ноги. Хотя, уже поздно.
Мааш ответил что-то на стеакском, и Ракх тотчас парировал невидимый, но ощутимый удар, чтобы ударить в ответ с такой силой, что первый ряд воинов просто смело. И, пока они приходили в себя, мужчина подъехал близко-близко и сжал мои плечи.
– Ничего не бойся, мой лисёнок, – тихо сказал он. Посмотрел мне в глаза и улыбнулся так, как прежде не делал этого: с настойчивой, ласковой силой, которая должна была родить прощальную магию. – Скачи в Зальмит, держи малыша крепче. Благодаря зелью ты выдержишь любую нагрузку. Тэм, иди к Розе!
Птица повиновалась неохотно, и я, дрожа от ужаса, посмотрела на мужчину.
– Ракх, я люблю тебя!
– И я тебя, Роза. Ты знаешь, что всегда будешь жить в моём сердце спасительным теплом. Но иначе эта история закончиться не может. У меня просто нет другого выхода… Прощай, Тобиас Тиэл. – Он коротко коснулся моей щеки кончиками пальцев, нежно погладил по макушке спящего малыша. – Уезжай быстро. Ты не должна быть ко мне ближе, чем на пятьсот шагов.
Отвернулся, тяжело вздохнул, и выпрямился, высокомерно глядя на то, как пытаются спасти Зуруба, чьё лицо превратилось в обглоданную чёрную кочерыжку. Я толкнула Сахара пятками – и мы понеслись прочь, прямо меж не пришедших в себя десятков воинов, что валялись на траве. Быстрее, и ещё быстрее, словно коню тоже дали испить волшебного зелья.
Я не верила, что козырем Ракха в этой битве будет смерть. Вспоминала все предсказания, что были даны ему, лихорадочно пыталась что-то высчитать. Если бы не Тиэл, я бы осталась с ним. Но я должна была сберечь сына. В спину ударила волна густого жара, и мне стало страшно.
– Быстрее, Сахар! Кутерьма, держись!..
Я обернулась на холме: Ракх держал на ладони яркий огонёк, и тот стремительно разрастался. В мага пытались стрелять, некоторые даже пробовали подойти с мечами, но сияние не позволяло им приблизиться. Гибли стрелы, люди отскакивали прочь с ужасными ожогами. А звезда разбухала, вздрагивая и суетясь, превращая мага в живой белый факел, и слетали с широкой ладони всё новые сияющие нити, которые охватывали мир прочными губительными сетями… Это была глубинная, тайная магия ночного неба, принесённые из иных измерений чары, что Ракх хранил в стуке сердца и недрах души. Это было волшебство, которым он прощался со мной и сыном, доказывая, что любовь – то главное, ради чего стоит умереть. И одновременно восставало из земли мрачное пламя, которое странно подпитывало мощь растущего светила, ускоряло биение серебряного сердца, вынуждало твердь мучительно и гулко дрожать от боли…
