них ни одного рабочего нет, все на обслуживании. Для содержания я бы использовал сотки.
— Соток у нас свободных нет, — осадила Юля его пыл, — И никогда не будет. Придется выкручиваться без них.
— Но… Но почему? — Федерико оторвался от монитора и удивленно уставился на нее.
— Мы не умеем их производить, — просто ответила она, — Нет никакой документации. Абсолютно все темпоральные стоки были созданы в одной из прошлых итераций, не важно какой мощности, не важно портативные или стационарные.
— Реверс-инжиниринг? — быстро сориентировался Федерико.
Первичный шок всегда проходил у него быстро, этого нельзя было отнять.
Юля отрицательно покачала головой:
— Невозможен. Критическое количество технологий утеряно, мы понятия не имеем, как эти штуки работают, хорошо хоть как обслуживать их знаем.
Все-таки этот комплекс был удивительным творением. Они не знали ни как он работает, ни почему. Не могли разобрать на составляющие ни один из его узлов — и даже Джек, при всем желании, никогда не смог бы собрать еще один репликатор, хотя и был их основным разработчиком некогда.
Даже обслуживание их спасательного круга давно превратилось в задачу с огромной звездочкой.
Как с таким подходом их вселенная дожила до текущего дня — было огромным вопросом.
Федерико смотрел в монитор с такой растерянностью, что Юля почувствовала укол совести — и острую необходимость срочно сменить тему.
— Перешли расчеты по стокам Совету, пожалуйста, — сказала она, — У тебя же есть доступы?
Федерико только коротко кивнул в ответ и немедленно полез в их внутреннюю почту.
— А они что, собрались за этой опергруппой инкубаторских отправить? — спросил он через какое-то время, не отрывая взгляда от монитора, — Это же не их профиль.
— Не знаю, — честно пожала плечами Юля, — Мне сказали сделать расчеты, я делаю.
Небольшая ложь во благо.
— Ладно, — она поднялась с кресла и отряхнула помявшийся лабораторный халат, — Я пойду к себе. Если еще что интересное выясните, маякни.
— Конечно, шеф, — отозвалась спина Федерико.
Кабинет встретил ее приятной прохладой от кондиционера и расслабляющей тишиной. Стоявший у стены диван так и манил в свои мягкие объятья, но, усилием воли, Юля сумела заставить себя сесть в кресло и открыть рабочий ноутбук.
В кармане завибрировал телефон. Она достала его и бросила короткий взгляд на всплывшее на экране уведомление. Новое сообщение в рабочем чате? Странно, эти уведомления давно были у нее отключены — иначе легко было сойти с ума от постоянного писка.
С недоумением она нажала на окошко вверху экрана…
И тут же рефлекторно зажмурилась. В голове раздавался сильный низкий гул
Что это было?
Она аккуратно приоткрыла один глаз. Во весь экран телефона отображалось абстрактное и совершенно бессмысленное изображение.
Голова немедленно разразилась новым приступом гула. Знакомого гула.
Защитный мемагент? В простом сообщении?
Зачем?
Взгляд скользил вниз вниз, туда, где начинался текст.
Если вы читаете это сообщение (и все еще осознаете это) — поздравляю. Вы прошли проверку на базовую сопротивляемость антимемам. Ваш рабочий профиль уже добавлен в базу данных.
Прошу вас, не пытайтесь донести о получении этого сообщения Совету, или другим сотрудникам Фонда, если только вы не располагаете достоверной информацией о том, что они прошли аналогичную проверку и сохранили об этом воспоминания. Иное приведет к катастрофе. К сожалению, я не могу вам напрямую сказать почему, не опасаясь тем самым случайно ее спровоцировать.
Но ближе к делу.
Вы, конечно же, знаете, по какой причине была запущена реконфигурация реальности? Хотя, о чем это я, если у вас есть доступ в эту сеть — вы знаете. А если не знаете — немедленно прекратите ковыряться в сверхсекретных данных, не покидайте своего местоположения и ожидайте прибытия группы ликвидации! Ха. Шучу. А может быть и нет. Да почему здесь нет смайликов, какой зануда без чувства юмора вообще придумал этот интерфейс?
Ладно, теперь серьезно.
У меня для вас есть плохая новость.
Ситуация, в которой мы все оказались, намного серьезнее, чем было вам озвучено.
Совет ошибся. Реконфигурация никак не повлияла на проблему, с которой мы столкнулись. Не могла повлиять на проблему, с которой мы столкнулись. Черт, да я вообще не представляю, как все можно починить и можно ли до сих пор…
Короче.
Эти чертовы двигатели на антиматерии не имеют и никогда не имели никакого отношения к разрушению реальности. Реконфигурация не могла — и не смогла, — не то, что его остановить — даже замедлить. Если уж совсем честно — я боюсь, реальность разрушается все быстрее, пока вы читаете эти строки.
Я не прошу вас верить мне на слово — вы легко можете убедиться в этом сами. Возьмите счетчик Канта, или любое другое устройство для измерения уровня реальности, выйдите на поверхность, отъедьте на пару километров от границы радиуса покрытия якорей и запишите полученное значение. Если голых чисел вам покажется недостаточно — в одном из следующих писем вам придет график колебания уровня реальности, и вы сможете сами посмотреть дельту.
Разрушение реальности продолжается и никто, кроме меня, — а теперь и вас, этого не осознает.
Юля смотрела на экран телефона разинув рот и опасалась продолжить читать. Письмо выглядело бы как дурная шутка, если бы не одно “но” — слог автора был ей до боли знаком.
Прониклись? А теперь закройте рот, и я продолжу.
Она захлопнула рот, повинуясь буковкам на экране.
В следующих сообщениях вы получите все то, что мне удалось раздобыть. Информацию, содержащую недопустимо высокий уровень антимеметической угрозы мне пришлось стереть, но из того, что осталось, вы все равно сможете составить достаточно точную картину происходящего. Также вам придет список других сотрудников, прошедших аналогичную проверку. Думаю, вам так будет легче наладить сотрудничество.
К сожалению, это все, чем я могу вам помочь. Запуск в локальную сеть вируса, который отправил вам это сообщение, строго завязан на мою биологическую смерть. Так что, как бы банально это ни прозвучало — если вы читаете это сообщение, значит меня уже нет в живых. Ну, насколько это вообще ко мне применимо.
Вам придется выкручиваться самим. Извините.
Доктор "О-боже-нет".
ПС: у меня есть основания предполагать, что мы имеем дело с крайне мощным антимемом, помимо всего прочего. Точные критерии его активации мне неизвестны, и я не могу рисковать называть вам свое имя. На кону стоит слишком многое.
Доктор "О-боже-нет"?
Во всем Фонде, да что там — во всей обитаемой галактике, Юля знала только одного человека, который мог так подписаться.
Джек Брайт. Директор зоны, в которой она проработала полжизни. Бесследно пропавший несколько недель назад человек, которого никто, кроме нее,
