Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 173
Меркатор вынула ткань, дала краске стечь и внимательно осмотрела работу.
Сгодится.
Прежде «сгодится» было неприемлемым. Раньше Меркатор беспокоили подобные вопросы, но тогда она была моложе. Возраст, с сожалением осознала Меркатор, приглушил ее жажду совершенства. Страсть, так они это называли. Все придавали такое значение силе духа, но она была подобна краске: ценна в сосредоточенном и ограниченном виде, при правильном использовании. Меркатор оглядела себя. Что проку в чем бы то ни было, если оно разбрызгано повсюду? Молодые фонтанировали энергией и силой, сломя голову неслись в воображаемые страны. Меркатор с гонками покончила.
А также покончила с этой тканью.
Она опустила ткань в уксусную ванну.
Еще одна причина, по которой здесь так хорошо пахнет.
– На случай, если ты забыла, еда – это растения или животные, которых можно употребить в пищу! – проревела женщина за дверью. – Она необходима для жизни. Тебе это известно? Многим людям даже нравится есть. Они делают это каждый день. И не один раз.
– Соль, – произнесла Меркатор.
– Что? Ты сказала «соль»?
– Да, соль. Это камень, минерал. Не растение и не животное, и ее нужно употреблять в пищу, чтобы выжить. Это единственный камень, который можно – и нужно есть, чтобы остаться в живых.
– Верно, однако солью не наполнишь брюхо, в отличие от хорошей жареной ягнячьей ноги. Люди едят множество несытных вещей. Например, золото.
– Золото – металл, оно не требуется для поддержания жизни. Никто не станет есть золото.
– Я ела.
Меркатор вытирала ладони и предплечья покрытым синими пятнами полотенцем, которое держала рядом с котлами. Теперь она остановилась и уставилась на запертую дверь, отделявшую внешнее помещение от маленькой комнатушки, где держали женщину. Она старалась не вступать в беседы с пленницей. Поначалу было важно, чтобы герцогиня знала о них как можно меньше. Но дни складывались в недели, и попытки избегать женщины утратили смысл.
– Ты шутишь?
– Вовсе нет. Повара покрывают шоколадные торты очень тонким слоем золота.
– Какая мерзость!
– Не скажу, что это мое любимое блюдо, но когда его подают за обедом с потенциальным важным партнером, не следует воротить нос и оскорблять хозяина.
– Люди по всему миру голодают, а богачи едят золото?
– Да! Это странная затея. Уверяю тебя, я бы предпочла так не делать. Мне намного больше нравится сочный стейк или гусь. Да, все бы отдала за жареного гуся, с хрустящей карамельно-коричневой корочкой! К нему можно добавить устриц и моллюсков в сливочно-винном соусе. Знаешь, есть более простые способы убить меня, чем морить голодом.
– Ты не голодаешь. От голода умирают через месяц. Я ожидала большей образованности от человека, который ест золото.
Меркатор достала ткань из уксусного ополаскивателя и повесила на веревку, натянутую под куполом. Любопытный выбор крыши. Именно купол навел Меркатор на мысль, что маленькие руины когда-то были церковью. Купол она видела только над алтарем в огромном рошельском соборе. Этот крошечный куполок над красильней Меркатор был, как и стены, сложен из перекрывающихся грубых камней. Руины идеально подходили для тайной мастерской, а также были окутаны ореолом древней загадки. Таким был весь Альбурн, и Рошель являлась его кладбищем неудобных секретов.
Именно такой секрет представляла собой герцогиня – и с каждой минутой он становился все неудобнее.
– Но зачем это делать? – спросила Меркатор. – Зачем вообще есть золото? В чем смысл? Оно не приносит пользы и не может быть приятным на вкус.
– Затем же, зачем люди живут в домах, где слишком много комнат, имеют больше одежды, чем могут носить, и предпочитают проехать квартал на экипаже, а не идти пешком. Только очень богатые могут позволить себе подобное – и посредством таких сумасбродств демонстрируют окружающим свой статус.
– Но все и так знают, что ты богат.
– Можно подумать, что так оно и есть, однако существует одна важная персона, на какую все хотят произвести впечатление. Персона, которая редко судит о человеке по его истинным ценностям. Люди готовы на все, даже есть золото, лишь бы убедить эту персону в своей значимости.
– И кто же это?
– Мы сами, дорогуша.
Странная женщина.
Они похитили ее в отчаянной попытке изменить ситуацию. Но, похоже, это не сработало. И если в ближайшем будущем ничего не произойдет, все рухнет. Очень многое зависело от Меркатор, и ей казалось, будто она всех подводит.
Дела пойдут на лад. Я все исправлю. Это мой долг как матриарха Сикара. Мой долг перед дедом и его отцом.
Она сказала Сетон, что весна близко, но не смогла объяснить, о чем речь. Виллар возьмет верх, и все потому, что я… я…
Это бесполезно.
Меркатор глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Она испытывала слабость, даже легкое головокружение. Болел желудок. Мир посмотрела на дверь герцогини и нахмурилась. Похоже, пора поесть.
* * *
Сначала Дженни считала, что скверное качество и очень маленькие порции еды являются инструментом, чтобы ослабить ее, сделать более сговорчивой и послушной. Впоследствии она отвергла это предложение. Они делают мне назло.
К ним в руки попала благородная герцогиня, и они развлекались, мучая ее. Унижали ее кашей. Таков был их план: сломить пленницу, заморить голодом, оскорбить и запугать. Когда она впадет в отчаяние, наверное, ей станут давать дохлых крыс и с хохотом принуждать есть их. Не исключено, что плохое обращение являлось частью хитроумного плана, однако Дженни пришла к выводу, что это всего лишь простое развлечение. Как здорово унижать ее, как они должны веселиться и хохотать. Как чудесно наконец-то заставить страдать одного из них.
Вот только я не одна из них. Нет. Дженни поморщилась при виде потертой деревянной миски и вспомнила похожую, из которой ела в детстве. Я ничья. Народ видит во мне аристократку, а аристократы – чернь.
Если бы похитили герцогиню Дедерию, супругу герцога Флорета, та не прожила бы и часа. Рухнула бы замертво, как только ей на голову надели бы тот зловонный мешок.
Повезло, что им попалась я. С одной стороны – повезло, с другой – не очень.
Дженни надоело примерное поведение. Скромностью ничего не заслужишь. Шепотом не добьешься успеха. Этот урок она усвоила быстро.
Дженни видела, что успешные люди были смелыми и действовали уверенно, даже когда сомневались. Они заявляли о своей правоте, настаивали на ней – и, о чудо, те, кому следовало быть проницательнее, верили им. Даже если в половине случаев они заблуждались, в другой половине они были правы. Вскоре ошибки забывались, но не победы, о них триумфаторы не позволяли забыть. Дженни наблюдала, училась и практиковалась в том, что называла искусством бахвальства. У нее всегда был крупный рот, в прямом и переносном смысле. И она была умнее, чем казалась, что поначалу представляло помеху, но потом стало оружием.
Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 173
