должны это знать не хуже меня, присутствуя на закрытых заседаниях правительства. По данным Счётной палаты, только выявленные в прошлом году нарушения в работе госуправления оцениваются в один триллион рублей, на самом же деле – в пять раз больше.
– Это мы знаем, – ухмыльнулся Подвальный.
– Наша любимая разожравшаяся бюрократия саботирует все стабилизирующие меры, в том числе поручения президента, из-за чего он, собственно, и ужесточил требования. Поэтому обоснование для создания ГОН абсолютно оправданно.
– Что выгодно нам в свете данного предприятия. Легче будет объяснить электорату, что он и виноват во всём.
– Плюс всякие мелочи: скупка территорий иностранцами, что истинная правда, незаконный вывод капитала за рубеж через фиктивные экспортно-импортные операции – до пятидесяти миллиардов «зелёных», занижение реальной инфляции и так далее. Официальная статистика перестала отражать реальное состояние дел в стране, кроме желания начальства и придворных лизоблюдов.
– Полегче, Алексей Степанович, – ухмыльнулся Подвальный, – не то я приму ваши оценки на свой счёт.
– Это ваши проблемы, – сухо сказал Зеленов.
– Такое впечатление, что вы прониклись идеями президента сдружиться с Америкой и идти рука об руку в светлое будущее. Китайцев ему показалось мало.
– А для вас будет лучше, если начнётся глобальная ядерная война?
– Окститесь, Алексей Степанович, мы в одной лодке, глобальные войны не нужны никому, просто мы хотим управлять всей цивилизацией, а управлять ею легче, если умело разобщать лидеров и натравливать друг на друга. До сих пор это нам удавалось делать, уверен, получится и дальше, но для этого надо довести замысел наших старших товарищей до финала.
– Не читайте мне лекции, – ещё суше сказал Зеленов. – Меня агитировать не надо. Вы знаете, почему я с вами.
– Вот и отлично, Алексей Степанович. Что у вас конкретного по ГОН?
– Создана гибкая структура взаимодействия групп сбора информации, анализа и отслеживания нуждающихся в стерилизации с опергруппой.
– Необходимо сформировать ещё одну такую группу.
– Зачем?
– На тот случай, если первая выйдет из повиновения. По сути, это будет группа зачистки, группа ликвидации исполнителей. Суперзасекреченная. Многие спецы по мокрым делам сидят по зонам до конца жизни, нужно их вытащить. А мы подготовим командира, есть у меня один специалист, недавно вернулся из Сирии.
На лбу Зеленова появилась и исчезла морщинка.
– На мой взгляд, это… лишнее.
– Бережёного бог бережёт, как говорит наша пословица, – рассмеялся Павел Рувимович.
– Бог?
– Ну, дьявол, какая разница? Мы должны подстраховаться. И это не моя идея. – Подвальный поднял глазу к небу. – Оттуда.
– Могут возникнуть… накладки.
– А вот это уже ваша проблема – не допустить никаких накладок. Святые отцы дают нам на всё про всё месяц. К середине июня, к саммиту «двадцатки» в Китае, Россией и Штатами должны управлять другие фигуры.
Зеленов мигнул, держа паузу.
– У вас ещё есть вопросы?
– Пока нет, звоните завтра в это же время.
Изображение советника растаяло.
Подвальный допил остывший глинтвейн, потянулся было к клавиатуре, но отдёрнул руку, встал, переоделся в чёрный костюм с чёрной рубашкой и только тогда набрал код связи с человеком по ту сторону океана, который любил одеваться во всё чёрное.
Экран компьютера засветился жемчугом, но с минуту ничего не показывал: хитроумная программа криптозащиты линий связи обрабатывала запрос и запускала антивирус. Наконец на бельмоватом глазе скайпа мигнула зелёная искра, и на хозяина усадьбы глянул человек, сидевший за обычным деревянным столом, в чёрном костюме и чёрном свитере под ним. У него было лицо боксёра, много раз получавшего травму во время боя, и принадлежало оно заместителю директора ЦРУ Эзре Хаусу.
– Сэр? – сказал Подвальный.
– Мой далёкий русский друг, – осклабился Хаус, отчего лицо ветерана войн в Афганистане, Ливии и Сирии стало совсем жутким. – Рад вас видеть.
– Аналогично, – соврал Подвальный.
– У вас хорошие новости?
Подвальный вспомнил старый анекдот: приятель пришёл сообщить мне две новости, хорошую и плохую, но хорошую не успел.
– С плохой я не рискнул бы отвлечь вас от дел. Судя по всему, у вас прекрасное настроение. Есть причина?
– А как же, – повторил свою страшную улыбку-гримасу замдиректора ЦРУ, – пришли позитивные вести из Европы. Если ещё два года назад в Германии на одного немца приходилось четыре турка, то сегодня шесть. Во Франции на одного француза приходится семь алжирцев и два марокканца. В Бельгии на одного бельгийца приходится уже пять албанцев! И так далее. Знаете, чем прославился Брюссель недавно?
– Я как-то не сильно интересуюсь Брюсселем, – осторожно ответил Подвальный.
– Тем, что самое распространённое имя для новорождённых мальчиков в Бельгии – Мохаммед. – Хаус захохотал.
Подвальный содрогнулся.
– Действительно, смешно.
– Уже не смешно, мой друг, наша стратегия работает! Половина военнослужащих в странах Евросоюза – арабы, о чём это говорит?
– Европа чернеет…
– Нет, Европа скоро превратится в ад, и мы её спасём… с помощью русских. – Эзра снова захохотал.
Подвальный кисло улыбнулся, не зная, что сказать в ответ.
Хаус оценил его мимику, стал серьёзным.
– Вы хотите возразить?
– Никак нет, сэр. Через неделю можем начинать. Подразделение ГОН – то есть группа особого назначения – создана.
– Кто об этом знает в России?
– Смею утверждать, что ни один посторонний не допущен к секретам ГОН. Она запрятана в недрах Службы специальных операций Национальной гвардии, которая подчиняется непосредственно президенту, поэтому никому в голову не придёт искать совсекретную структуру там. Она даже останется под тем же командованием и с тем же составом, плюс несколько необходимых специалистов.
– Президент знает, под чьим она крылом?
– Едва ли он успеет понять, что создал своего могильщика.
– Прекрасно, мистер Подвальный, мы в вас не ошиблись. Я бы хотел уточнить кое-какие детали по этой вашей… м-м-м,
