- В разлуке есть высокое значенье:
Как ни люби - хоть день один, хоть век, -
Любовь есть сон, а сон - одно мгновенье,
И рано ль, поздно ль пробужденье,
А должен наконец проснуться человек, -
она процитировала смутно знакомые строки. - Проснись, Дима. Я - проснулась. И теперь, наверно, никогда не усну. Разве что в буквальном смысле. Постели мне, пожалуйста, а то уже спички в глаза можно вставлять, чтобы не закрывались.
Странно, но он принял ее слова без всякой горечи. Без анализа, без надежд. Просто как факт. Светлана жива. А все остальное, наверно, не имеет значения.
…Хахиашвили приехал одновременно с опергруппой. Он подтвердил, что пациент, называвший себя Локи, выказывал суицидальные настроения, о чем имеются записи в карте. Халатности персонала тут нет, просто несчастливое стечение обстоятельств. Сначала допросили Диму, потом Светлану. Уже увезли тела Олега и Глеба Чередеева, а следователь все не отпускал ее.
Дима ждал на улице в машине. Дождь стих, и только редкие капли стекали по стеклу, волоча за собой длинные водяные хвосты. Пахло холодом - близкой зимой.
Он не сомневался, что ее арестуют, поэтому просто не поверил глазам, когда Светлана вышла на крыльцо и остановилась в растерянности. Короткий сигнал заставил ее вздрогнуть. Очень медленно, будто раздумывая, стоит ли это делать, Светлана подошла к машине.
- Садись! - Дима открыл дверцу.
Она села не переднее сидение и, откинув голову на подголовник, закрыла глаза. Молчание казалось густым, оно искрило - совсем не такое, каким было много лет назад. Дима был слишком потрясен, чтобы говорить. Он чувствовал себя так, словно вдруг получил луну с неба, о которой мечтал много лет, - и не знает теперь, что с нею делать.
- Тебя отпустили? - вопрос прозвучал так глупо, что Дима от досады прикусил язык.
- Да, - не открывая глаз, ответила Светлана. - Куда мы едем?
- Ко мне. Или лучше к тебе?
- Все равно. Скажи, когда ты меня узнал?
- Когда? Мне еще на кладбище показалось, что я тебя где-то видел. Потом голос по телефону… И ожог на руке. Мы, кажется, пекли тогда картошку на костре?
Снова повисло молчание. Дима нередко пытался представить себе, что было бы, если… Если бы случилось чудо, и можно было бы вернуть все назад. Если бы случилось чудо, и Светлана вернулась бы… Но он и помыслить не мог, что реальность так груба. «Моя мечта разбилась в пыль об исполнение желаний»…
Все так же молча они поднялись в квартиру. Светлана сняла парик, села на диван.
- Послушай, - не выдержал Дима. - Давай я сварю кофе, и ты мне все-все расскажешь. Пожалуйста.
- Хорошо, - согласилась она. - Но только по-дьявольски. Кофе по-дьявольски…
Светлана уснула. Дима сидел в гостиной на диван и курил одну сигарету за другой. Рассказ Светланы потряс его не меньше, чем ее чудесное воскрешение. Ему было непонятно очень многое. И не только детали и подробности. Главное - что будет дальше. Но думать об этом сейчас он не хотел. Утро вечера мудренее. Хотя, какое там утро - уже утро: у соседей за стеной проснулось радио.
Вымотанный до предела, Дима пристроил голову на подушку и провалился в черное, без сновидение забытье. Казалось, он только не секундочку прикрыл глаза, но когда проснулся, за окном уже светило неяркое осеннее солнце, напоминающее мелкую белую хризантему.
С кухни долетали яркие утренние запахи: кофе, яичницы с ветчиной, гренок с сыром. Отгоняя мгновенное недоумение, взорвалась печальная радость: Светка! Значит, не сон? Дима испугался, что сейчас в комнату войдет Ксения в его халате, а то и еще похлеще - Анна! Но никто не заходил.
Он вышел на кухню. Светлана, полностью одетая и причесанная, сидела за столом и, глядя в окно, пила кофе. Услышав шаги, она подняла голову. Глаза ее, совершенно пустые и ничего не выражающие, казались давно не мытыми окнами.
- Будешь завтракать? - спросила она.
- Буду. Кстати, доброе утро.
- Доброе.
- Как спала?
- Нормально.
- А?..
- Все хорошо!
- Света! То есть, прости, Наташа…
- Да зови ты как хочешь. Какая теперь разница!
Она отвечала каким-то неживым, словно механическим голосом, не глядя на него.
- Светочка, милая! - Дима опустился перед ней на корточки и обнял ее колени. Светлана чуть заметно вздрогнула. - Ну что ты? Ты ведь хотела этого.
- Да… И в тот момент, когда я увидела, как он дергается на пруте… Это был миг такого счастья. Как будто его Локи переселился в меня.
- Локи? - переспросил Дима
- Да. Разве ты не помнишь, как он Олегу нравился? И он считал, что Локи вселился в него.
- Значит, ты все-таки свела его с ума!
- Наверно, он всегда был не вполне нормальным. С детства. Так вот, это было такое удовлетворение… Наверно, так чувствует себя спортсмен, который выигрывает самое главное свое соревнование, возможно, последнее. Но… Это был только миг. А потом - пустота. И с этим я ничего не могу поделать. Когда умерла Наташа, у меня не осталось ничего, кроме мести. А теперь - совсем ничего!
- Совсем ничего?
Светлана посмотрела на него долгим взглядом и ничего не ответила.
- Ладно. Только скажи мне, почему тебя все-таки отпустили? Ведь ты же в розыске, тебя подозревают в убийствах Сергея и Генки.
- Уже нет.
- Как это?
- Я записала на пленку рассказ Олега обо всех его… мерзостях, начиная с того моего дня рождения и кончая убийством Ирины. А еще он написал признание в убийстве Сергея и Генки.
- Как это тебе удалось? - поразился Дима.
- У меня свои методы.
- Гипноз?
- И гипноз тоже.
- Так что же, ты приказала ему выброситься из окна?
- Нет. Не поверишь, но он сделал все сам. Ну, почти сам. У него была классическая шизофрения. Просто я усыпила на какое-то время его темную сторону. Ту, которую он и звал Локи. А потом сказала ему, что Локи умер. Ну, он сделал вывод, что раз Локи - это он, и что раз Локи мертв, значит, он тоже должен быть мертв. Вот такая вот… локическая логика. Кстати, перед тем, как прыгнуть, он меня узнал. Несмотря на парик, грим и две пластические операции.
- Да-а! - протянул Дима. - Но вообще-то аудиозапись не доказательство. И признание в убийстве Серого и Генки - это уже через край.
- У меня еще и дискетка есть, - усмехнулась Светлана. - На ней подробное описание моего убийства. Вернее, как они меня… того, а потом в болото загнали. Я ее у Серенького стащила из сейфа. Он мне столько в ресторане наболтал, что оставалось только попасть к нему домой и протянуть ручку. Та, которая у него за книжками валялась, с бабочными делами, мне и даром была не нужна. Наверно, нашли, да? Самое интересное, что он ничегошеньки потом не помнил. Очень внушаемый тип.
