— Они уже несколько дней упорно преследуют нас, — сказал Барачак.
— Ну, теперь вам будет легче заморочить им голову.
— Сколько с тобой народу? — спросил хмурый гигант. — Хватит, чтобы дать бехренцам сражение и покончить с ними здесь и сейчас?
— Даже если бы я привела сюда всю армию, я не стала бы сражаться с ними, — ответила Бринн, — Пусть еще побегают по степям, давая мне возможность обрушить на города Бехрена карающий меч. Было бы неплохо, если бы вы завели их еще дальше на северо-запад, в предгорья.
— А когда же мы будем сражаться?
Девушка пожала плечами.
— Каждый день, который они впустую потратят здесь, даст мне два дня, чтобы убедить бехренцев в бессмысленности продолжения войны. Прада пала, но у них еще много городов.
Судя по выражению лица того, кто задал вопрос, его такой ответ отнюдь не обрадовал. Бринн хорошо понимала этого человека: он был воином и хотел одного — сражаться с ненавистными бехренцами, каково бы ни было соотношение сил. Все остальные командиры, скорее всего, испытывают подобные чувства.
— Ты будешь сражаться, приятель, — пообещала тогайранка. — Но только в том месте, которое мы для этого выберем, и тогда, когда наступит наиболее благоприятный момент.
— Когда еще это будет! — Воин разочарованно махнул рукой, — Не скоро мы прогоним всех Тюрбанов со своей земли или оставим их тела гнить в степной траве на поживу стервятникам.
— Верьте в наше дело, прошу вас. С каждым завоеванным городом моя армия растет. Изматывайте бехренцев, держите их здесь — подальше от ваших домов. Высылайте небольшие отряды и уничтожайте караваны с припасами. Бехренские солдаты ненавидят эту страну, потому что не понимают ее. Если вы будете действовать умело и быстро, то заставите их возненавидеть Тогай еще больше. Голодные солдаты долго не выдержат, начнут разбегаться, и вы своими глазами увидите, как их армия тает.
— Никто не уйдет из тогайских степей живым, — заявил гигант с пересеченным шрамами лицом.
Бринн подошла к нему.
— Как тебя зовут?
— Я Таналак Кренк из Кейлин Кек, — ответил тот.
При упоминании племени, из которого она была родом, девушка невольно сделала шаг назад, широко распахнув глаза. Вдобавок имя воина показалось ей смутно знакомым.
— Я тоже из Кейлин Кек, — произнесла она.
Гигант кивнул и перевел взгляд куда-то ей за спину.
Бринн обернулась и увидела сочувственно кивающего Барачака.
— Я помню тебя, — сказал Таналак, — хотя тогда ты была совсем ребенком. Рад опять встретиться с тобой.
Девушка снова повернулась к собеседнику и положила руку на его могучее плечо.
— Пусть у тебя всегда наготове будут сорок самых быстрых и сильных воинов, — велела она. — Нападайте на караваны, наносите удары при всяком удобном случае. Эта земля щедра к нам, и вы сумеете найти здесь пропитание, а бехренцы будут голодать и терять силы.
Злорадная улыбка расплылась на лице Таналака, он медленно кивнул.
Где-то в отдалении послышался нетерпеливый грозный рев.
— Мне нужно возвращаться, — сказала Бринн. — Назад, к своей армии, в Праду. Увидимся мы снова или нет, призываю вас всегда крепко держаться наших старых тогайских обычаев и до последнего вздоха не поддаваться воле бехренских завоевателей.
Стоящие вокруг воины разразились одобрительными криками.
Их эхо звенело в сознании девушки, когда этой ночью она летела обратно на восток, над бехренской армией, прервавшей ночной отдых и выступившей в сторону разрушенной драконом деревни.
Тогайранка правильно оценивала опасность ситуации, понимая, что эти первые победы — самый легкий этап борьбы и что совсем скоро возгласы надежды могут смениться криками отчаяния.
Что ж, с этим ничего не поделаешь.
Не Бринн развязала эту войну, это Чезру напал на Тогай более десяти лет назад. И как бы ни обернулось дело, она собиралась продолжать борьбу до последнего вздоха. Мрачная решимость — единственное, чем девушка могла защититься от ужасных образов и звучащих в ушах криков умирающих бехренских поселенцев.
Да, значит, так тому и быть.
ГЛАВА 29 ОБЕЩАНИЕ
Астамир, разыскивавший Бринн, застал девушку за исполнением ее утреннего ритуала би'нелле дасада. Мистик слегка удивился, поскольку вот уже несколько недель тогайранка пренебрегала эльфийским танцем с мечом. Сейчас она была поглощена плавными отточенными движениями, исполняя их с неподражаемым совершенством.
Внезапно Астамир понял, что девушка использовала би'нелле дасада, чтобы освободить себя от накопившихся отрицательных эмоций.
Мистик подобрал лежащую рядом одежду Бринн и приблизился к ней.
Она посмотрела на него с удивлением; ее другу было отлично известно, что ритуал танца с мечом нарушать нельзя.
Астамир подошел к обнаженной девушке и бросил одежду ей под ноги.
Тогайранка подобрала ее и застыла, недовольно глядя на мистика. Потом, внезапно остро ощутив наготу, быстро оделась, не сводя с него напряженного взгляда.
— Ты узнал что-то такое, что сильно встревожило тебя? — спросила она.
— Нет, то, что я знаю, меня не беспокоит, — отозвался Астамир. — Город разграблен, съестные припасы готовы к отправке, ценные труды из скриптория Прады упрятаны и на юг по твоему приказу послан отряд с целью завербовать любых наемников, которых удастся найти, вплоть до пиратов. То, что мне известно, свидетельствует о том, что военные действия развиваются даже более успешно, чем мы могли надеяться. Меня тревожит то, чего я не знаю.
— Это связано с Мерваном Ма?
— Нет, с Бринн Дариель.
Она напряженно вглядывалась в его лицо. Мистик подошел к девушке вплотную, не сводя с нее пристального взгляда.
— Ты же знаешь, от меня тебе ничего не скрыть.
— А разве я когда-нибудь пыталась?
Улыбка скользнула по лицу Астамира, но тут же оно снова приняло озабоченное выражение.
— Расскажи мне, что произошло, когда ты летала в тогайские степи прошлой ночью.
— Я обнаружила бехренскую армию, преследующую мой отряд, уводящий их на запад, — ответила Бринн, причем слова ее, на взгляд мистика, звучали слишком уж спокойно.
— Значит, ты не хочешь рассказать мне, что тебя гложет, а сам я не в силах проникнуть в тайники твоей души, — сказал Астамир. — Но неужели ритуальный эльфийский танец поможет тебе скрыть правду от себя самой?
Тогайранка насмешливо фыркнула и взмахнула рукой.
— Глупости!
Однако внезапно ее пронзило острое чувство вины, и Бринн была вынуждена отвернуться, надеясь, что мистик не успеет разглядеть выражение ее глаз. Однако от него трудно было скрыть хоть что-то. Приподняв ее подбородок сильной рукой, Астамир заглянул в полные слез глаза подруги.
