— До того как, до того, сынок, как закипит. Попробуй сначала.
— А, понял, — отвечает ему сын. — Привет, дядя Гриша. Как там Борис Фатеевич?
Телефон уже в руках мужчины.
— А он вперёд пошёл, на таможню, узнать, почему стоим. Тут затор.
— Что, линяет народ? За лучшей долей в очередь выстроился?
Мужчина озадаченно оглядывается, больше на очередь из автомобилей, отвечает:
— Да нет, вроде! По делам, наверное или туристы.
— Понятно, — бодро кричит в трубку сын и неожиданно закругляет разговор. — Всё, дядь Гриша, привет маме, мне нужно Лерку бежать встречать. Отбой.
— Кого?
— Ну Леру, понимаешь, Ле-ру. К метро. Из института она едет. Время уже. Извините. Всё-всё. — И абонент отключился.
Мужчина возвращает спутнице телефон.
— Отключился. Леру побежал встречать, — говорит он. — Из института едет. И борщ сварил.
Женщина теснее прижимается к его плечу.
— Хороший парень, — замечает он. — Хорошего сына ты вырастила.
— Мы… — заглядывая ему в глаза, поправляет она. — Мы вырастили.
— Согласен, — говорит он, и вдруг почти хохочет — Спрашивает, когда солить! Ну даёт! Я в его годы однажды содой борщ посолил, представляешь, содой, вот учудил.
— Правда? — спрашивает она.
— Ага! Всё вылил потом. Невозможной еда получилась. А он…
И они долго потом смеются…
Такими, ещё улыбающимися и раскрасневшимися, их застаёт вернувшийся водитель. Садясь на сидень и поворачиваясь к ним, он спрашивает:
— Кто вас так рассмешил, Антонина Николаевна? Григорий Михайлович опять, да?
— Да, Боря, он и насмешил, — отвечает она. — Говорит, борщ однажды содой посолил, Представляешь?
— Борщ, содой?
— Ну да, борщ!
Теперь они уже смеются втроём.
Вновь бренчит сотовый телефон. Теперь уже в кармане Григория Михайловича.
— Да, — говорит он. — Слушаю! — И через секунду расплывается в улыбке. Немедленно прикрыв трубку рукой, сообщает Борису и Антонине. — Это Марго нам звонят с КолаНиколой из Владивостока. Привет, привет… Ну… Получили? Вовремя? Мы рады… И вы нас поздравляете? Спасибо! Тоня нас слушает. Дать ей трубку? Даю.
Через секунду и Антонина Николаевна принимается и благодарить, и поздравлять Марго.
— И мне тоже дайте, и мне… — лицом тянется к телефону и Борис Фатеевич.
Едва он успевает поздравить Марго и передать привет главреду, как у него телефон отбирают. Всем хочется сказать несколько приятных слов Дальневосточным друзьям.
Никто из них, к сожалению, не смог побывать на свадьбе у Марго, не сможет. Отъезд помешал. Но все положенные в таких случаях поздравления и подарки они отправили. Экспресс-почтой. Потому и звонок…
— Марго, девочка, будь счастлива! Пусть у тебя в жизни всё будет хорошо и безоблачно, — с чувством говорит Антонина Николаевна.
— И никогда не соли борщ содой. Мужу не понравится. — Весело кричит в трубку Григорий Михайлович.
— Дядя Гриша, какой борщ, какая сода? — Удивляется Марго. — Вы будьте счастливы… «Сто футов вам под килём, дядя Гриша и тётя Тоня! Под килём!» — кричит им чей-то незнакомый мужской голос в трубку. — Это… Вам желает мой муж! — поясняет Марго. — Он рядом стоит. «У, такой родной весь, придушила бы». — В трубке с готовностью немедленно слышится: «Придуши, придуши! Я готов!», — за этим чей-то далёкий смех в трубке, весёлая возня и вновь прорывается чуть грустный голос Марго. — Тёть Тоня, дядь Гриша, Вольке привет. Мы ему позвонили, но у него телефон почему-то отключен, сказали, или вне зоны доступа, говорят. — Григорий Михайлович с усмешкой понимающе переглядывается с Антониной Николаевной, и они одновременно, в голос отвечают. — Передадим-передадим, обязательно передадим. Всего доброго. До встречи.
Перед капотом Вольво вспыхнули задние фонари тяжёлой фуры, и она, мигнув стоп-сигналами, медленно покатила вперёд.
Водитель Вольво, Борис Фатеевич, запустил двигатель и передвинул рычаг АКПП, убрал ногу с педали тормоза… Поехали.
Путь впереди у них был длинный. Зарубеж. На ту сторону. К «своим»…
Москва, М/О 2008 г. май-декабрь
