Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
Чтобы тех, кто слабее, – убить, и побольше награбить.
И страницы истории горьких уроков полны,
Понаписано книг о войне до того уже много,
Что их стопкою выставить можно до самой луны!
3.11
Задаёт Туатара вопрос, только я замечаю,
Её лапы слабеют, усталость даёт себя знать…
– Нет надежды у нас? И слова твои все означают,
Что планета должна обречённо погибели ждать?
Я беру Туатару на руки, сажаю на плечи
(Плод фантазий моих – значит, будет нетрудно нести),
Поразмыслю немного и ей на вопросы отвечу,
Продолжая неспешно по кромке песчаной идти.
– Хорошо, что фиксировать в генах судьбу невозможно,
Даже пчёлы меняют привычки в угоду среде,
Человеческим генам заставить, тем паче, несложно
Развиваться наш мозг, изменяясь всегда и везде.
Воспитание, опыт, различия в образе жизни —
Всё что нам пережить и запомнить однажды пришлось,
Повлияет на общий наш рок, я лишён пессимизма,
И надеюсь – по-русски почти – на большое «авось».
Обретённые знания, навыки – просто бесценны,
Чтобы это богатство на ветер, как пыль, не пустить,
Породить человечество может достойную смену,
Поколение новое в мудрость свою посвятить.
3.12
И подруга трёхглазая, вниз головою свисая,
Извернулась наверх и вопрос изменила чуть-чуть:
– Есть надежда у нас, полагаю? – В ответ я, кивая,
Говорю: – Есть надежда! – И мы продолжаем свой путь.
3.13
Мы ещё пять кругов обошли и вернулись в начало,
И, усталые, валимся с ног на прибрежный песок.
– Пусть у всех есть надежда, – подруга вздыхает печально, —
Но один человек так проблем избежать и не смог…
– Не меня ли имеешь в виду? – вопрошаю со смехом,
Свой словарь, как подушку, под голову расположив, —
Нет проблем у меня, даже если бы в Перт я приехал,
Там, скучая, в комфортном блаженстве и дальше бы жил.
Никогда б не увидел того, что увидеть хотел я,
Никогда не узнал бы того, что стремился узнать,
Точно так же, как здесь, там нашли б моё бренное тело —
Смерть везде одинакова, где б ни пришлось умирать.
И от собственных слов мне становится грустно и горько…
Эту горечь глотая, рептилию робко спросил:
– С Третьим Глазом твоим ты становишься более зоркой?
– Я смотрю, что тебе любопытство добавило сил!
3.14
– Ты так долго живёшь, уже столько всего повидала…
Третий Глаз – чудный дар. Ты ясней его роль опиши…
– Как ответить тебе, чтобы от любопытства-вандала
Уберечь все секреты загадочной женской души?
За последние сотни веков улыбаясь впервые,
Туатара пытается выдать мне чёткий ответ:
– Третий Глаз обретя, ощущаю сильнее, чем вы, я
Излучаемый каждым предметом невидимый свет.
И затем, сделав паузу, словно актёр Хэмфри Богарт,
Моя спутница с плеч моих слезла и прыгает вниз:
– Не считаешь ли ты меня, друг мой, настолько убогой,
Чтоб не знать, отчего ты со мной в этом мире завис?
Взад-вперёд проходя и хвостом очень нервно виляя,
Продолжает рептилия: – Даже не думай, Пируз,
Здесь со мною остаться надолго, тебя умоляю!
А не то с выживанием может случиться конфуз.
Счёт кокосам на пальме и яйцам моим – ограничен.
Друг для друга мы можем стать пищею, как ни крути…
Но, поскольку ты мне, прямо скажем, вполне симпатичен,
Есть одно лишь решение: ты просто должен уйти.
3.15
– Ты, конечно, права. Перевесит опять коромысло
Стороною обычных животных инстинктов твоих,
А, увы, не моими идеями здравого смысла…
Даже если бы выбор еды нас оставил в живых,
От взаимных вопросов мы точно лишились бы жизни.
Но куда же деваться? Под силою тяжести мне
В небеса не упасть. А словарь в океане капризном
Отсыреет, утонет, и с ним окажусь я на дне…
3.16
И в раздумьях чешуйчатый лоб лапой трёт Туатара.
А потом сообщает: – Пируз, тебе лодка нужна!
И помощник – на вёсла. На лодке с помощником в паре
Вновь домой возвратиться – задача не так уж сложна!
3.17
Обрушилась на берег мощью всей
Волна, как будто пожеланьям вторя.
Я вижу лодку! В ней – Хэмингуэй,
С ним мальчик (и в руках – «Старик и море»).
Кричит мне папа Хэм: «Пируз, пора!
Ещё мне нужно написать немало,
Вина и женщин хватит до утра,
А если нет, мы всё начнём сначала!»
3.18
Папа Хэм развернул свою лодку навстречу волнам,
И призывно мне машет рукой паренёк кареглазый,
Туатара охапку яиц приготовила нам,
Я в ответ свой любимый словарь ей оставить обязан.
Я бегу, оставляя следы на холодном песке,
И кричу: «Подожди, папа Хэм! Папа Хэм, подожди же!»
С замиранием сердца рванувшись в последнем прыжке,
Перед тем, как отплыть, я на лодке название вижу…
И как будто бы небом Ирана любуюсь я вновь —
Сочетанием букв голубого персидского цвета —
Возрождённый, читаю, как воздух, вдыхая любовь,
На носу нашей маленькой лодки – имя ДЖУЛЬЕТТА.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
