— Зато в библиотеке Руперта ты была более чем красноречива! — вскричал уязвленный Лукас. Она закусила губу и отвернулась.
— У меня просто не было выбора. А разве ты поверил бы мне, если бы Руперт не подтвердил каждое мое слово? — спросила она.
— Да, — просто ответил Лукас.
— Пожалуйста, — сказала она, — пожалуйста, попробуй понять меня, Лукас! Когда ты появился тогда в монастыре, я была потрясена до глубины души. Я была уверена, что тело Родни Стоуна находится именно там, в старом склепе святой Марты, потому что эту мысль внушил мне Голос. Разумеется, я подумала, что ты и есть мой Голос, наконец представший передо мной во плоти, дабы раз и навсегда отбить у меня охоту к поиску мертвецов.
— Я все понял. Значит, тебе даже не пришло в голову, что я, обеспокоенный рассказом твоей служанки и кучера, отправился искать тебя? Может быть, я показался тебе тогда немного странным. Что ж, у меня были для этого серьезные причины. Ведь в тот день я был предан двумя людьми, которым доверял больше всех на свете, — с горечью заявил Лукас.
Сейчас он держался с ней так холодно, что у нее замирало сердце. Он совсем не походил на того Лукаса, которого она знала. Лучше бы он ругался, богохульствовал, в ярости метался по комнате… Эта его вежливая отчужденность пугала ее.
— Нет-нет, — сказал он. — Я ни на чем не настаиваю. Я не требую от тебя никаких признаний. Тебе пришлось пройти через тяжкое испытание. Давай отложим этот разговор до лучших времен.
— Ну уж нет! — воскликнула Джессика. — Надо выяснить все до конца. Надо объясниться. Я не хочу, чтобы между нами выросла стена непонимания. Пожалуйста, задавай мне любые вопросы!
Лукас непринужденно оперся плечом о прикроватный столбик.
— Расскажи мне про свой Голос. Расскажи мне, почему ты думала, что это я, — потребовал он. — Когда ты впервые услышала его? Я ведь не знаю даже этого. В общем, расскажи мне все без утайки.
Она помолчала некоторое время, собираясь с мыслями, а потом заговорила так тихо, что Лукасу пришлось напрячь слух.
— Я называла его своим Голосом, потому что не знала, как назвать его иначе. Он не беседовал со мной, а посылал всяческие видения… так сказать, живые картинки. Впервые я обнаружила это, когда ты проявил интерес ко мне. Я почти уверена, что в то время Руперт не собирался причинять мне зла. Он считал, что я умна, привлекательна и неплохо воспитана. Впрочем, я мало думала о Руперте. Меня занимал лишь один человек — ты! Но говорить с тобой о Голосе я не могла, потому что ты недвусмысленно объявил, что относишься к подобной «чепухе» с отвращением.
— И все же — почему именно Руперт? — не мог понять Лукас. — Почему он?
— Мы с ним, видишь ли, были дальними родственниками, то ли троюродными, то ли четвероюродными братом и сестрой, — ответила Джессика — Во всяком случае, он уверял меня, что это так.
И Джессика рассказала Лукасу все, о чем поведал ей Руперт.
Прошло довольно много времени, прежде чем Лукас прервал молчание.
— А что произошло в тот вечер, когда ты убежала из Хокс-хилла? — напряженно вглядываясь в лицо Джессики, спросил Лукас. — Ты действительно солгала своему отцу, что мы с тобой были любовниками? И послала его разыскивать меня?
— Да, — виновато кивнула Джессика. — Видишь ли, я решила, что ты все-таки любишь меня, хотя и пытаешься уверить в обратном. И я подумала, что Белла не выйдет за тебя замуж, если услышит про нашу связь. Ведь она такая гордячка.
Джессика смахнула с ресниц слезы и продолжила:
— Я поступила так не только ради себя. Я заботилась о твоем благе. Нельзя было допустить, чтобы ты стал мужем Беллы. Ведь никто не знает ее так хорошо, как я. Она лжива, жестока и бессердечна. Я обо всем этом догадалась раньше, еще до того, как Руперт рассказал мне о ней… То есть… конечно, не на словах… Просто он очень переживал из-за своей ошибки, и я могла читать его мысли. Но и без Руперта я знала, что ты не будешь счастлив с ней.
Она перевела дыхание и заговорила опять:
— В тот вечер… в вечер убийства… я не могу объяснить почему, но я очень беспокоилась. Я направилась к твоему дому, потому что была уверена, что именно туда пошел отец. Голос не оставлял меня в покое, и я думала, что это ты. Ты был тогда не то что раздражен, но попросту взбешен, и я винила во всем себя, свою взбалмошность. А потом Голос сообщил мне, что вот-вот произойдет убийство, и я опять побежала по тропинке к твоему дому, надеясь остановить тебя. Я бежала кратчайшей дорогой, но все-таки опоздала. Я не знаю в точности, что именно случилось потом, но только убийца преследовал меня по пятам, и я была уверена, что это ты. Я чувствовала себя обреченной. Голос хотел моей смерти…
Тут Джессика опустила голову, помолчала, а затем коротко поведала собеседнику, как ей удалось спастись и как она, в отчаянии бродя по улицам Лондона, попала под колеса кареты прямо у ворот монастыря сестер Девы Марии.
Снова наступило бесконечное молчание, которое первым нарушил Лукас. В его голосе Джессика услышала странные нотки.
— А тебе не показалось, что Руперту было жаль убивать тебя? Неужели он мог испытывать сожаление или даже сострадание?
Джессика кивнула.
— Руперт боялся того странного дара, которым я обладала, и ненавидел его. Но ко мне он всегда относился хорошо. Он не лгал, когда говорил, что любит меня, — ответила девушка.
В другой части дома заплакал ребенок. Ветер пошевелил оконные занавески. В дальнем конце коридора открылась и тут же захлопнулась дверь.
Лукас глубоко вздохнул.
— Джесс, попытайся сейчас уснуть, — посоветовал он и пообещал: — Завтра я снова навещу тебя.
Она сделала последнюю попытку разрушить тот невидимый барьер, который ом возвел между ними.
— Лукас, пожалуйста, возьми меня с собой, — попросила она. — Я не хочу оставаться одна. Я знаю, как много значил для тебя Руперт. О Господи, как ужасно все то, что случилось!
— Я верю, что ты говоришь искренне, — тихо отозвался Лукас, но он не смотрел ей в лицо.
— Да, это так. Мне очень жаль… — прошептала Джессика.
Впервые его голос выдал то страшное напряжение, в котором он находился последнее время, когда он снова заговорил, отвечая на ее просьбы:
— Нет, Джесс, тебе лучше остаться на попечении монахинь. Нам с Адрианом предстоит много дел. В частности, мы должны согласовать все детали и договориться о том, что будем говорить на допросе. Ведь необходимо, чтобы наш рассказ звучал правдоподобно. Ну а после расследования состоятся похороны Руперта. Мы должны также подумать и о перезахоронении останков Родни Стоуна. Нам придется заняться всем этим.
— А где будет похоронен Руперт? — спросила Джессика.
— В старом монастыре. Там уже более двухсот лет покоятся все Хэйги. Я думаю, церковники станут возражать, потому что он наложил на себя руки, но я надеюсь уговорить их, — тихо произнес Лукас. — Так что, как видишь, мне не удастся в ближайшее время уделять тебе достаточно внимания.
