Моника вскочила и кинулась обнимать его. Вскоре уже все ангелы в баре облепили его, как пчелы. Сэм смеялся и пожимал руки, даже не сопротивлялся объятиям и поцелуям, что не было на него похоже. Наконец он крикнул Чико, чтобы тот принес ему имбирный эль, и устроился у бара, пока остальные заваливали его вопросами.
Бармен Чико был почти так же удивлен его приходу, как и я, словно он знал о нынешнем статусе Сэма, но Чико держал язык за зубами и продолжал наливать имбирный эль. Насколько я знал, кроме меня только Клэренс знал, что Сэма официально считали Предателем Всего Рая, но я все равно был настолько изумлен, что не находил слов. Что же он намеревался делать? Может, каким-то образом заставить наше начальство раскрыть карты?
Я не решался подойти к Сэму, пока он рассказывал какие-то небылицы Всему тошнотворному хору, намекая, что он тайно работает над какой-то суперсекретной миссией (что вызвало вопрос о том, зачем он пришел сюда, в людный бар, но никто об этом не подумал). Совершенно не беспокоясь о своей безопасности, мой друг просидел в «Циркуле» почти целый час, отвечая на вопросы (или, честно говоря, притворяясь, что отвечает — на самом деле он бесстыдно врал), и вел себя практически как старый добрый Сэммариэль, по которому все так скучали. В конце своего представления он наконец прошел сквозь толпу и направился ко мне, похлопал меня по плечу своей огромной рукой и предложил отправиться куда-нибудь на поздний перекус.
Посетители «Циркуля» выстроились перед Сэмом, чтобы попрощаться, словно он был членом королевской семьи, совершающим визит. Они заставили его дать слово больше не пропадать и напомнили о парочке предстоящих событий, в которых в прежние времена он обязательно участвовал. Сэм посмеялся и пообещал, что постарается присутствовать на каждом из них. Это тоже было враньем, но, думаю, большинство ангелов это и так знали. Они, может, и не предполагали, какая причина за этим кроется, но все в Сэме намекало на то, что он решил двигаться дальше и заскочил к нам лишь ненадолго.
Как только мы оказались на улице, я тут же накинулся на него:
— Что ты здесь делаешь, дружище? Серьезно? Ты собираешься разгуливать повсюду так, будто ничего не случилось? А что, если бы Клэренс был в баре? Он бы снова попытался арестовать тебя.
— Я знал, что его там нет. А что до всей этой показухи, ну, считай это частью плана по озадачиванию нашего начальства.
— Что ты имеешь в виду под «нашимначальством»? Ты же в списке главных врагов, не забыл?
Сэм посмотрел по сторонам Мэйн-Стрит.
— Знаешь, я ведь не врал, что хочу есть. Просто умираю от голода. Что плохо в жизни вне смертного тела, так это жуткая тоска по еде. Тот корейский ресторанчик на углу испанского квартала еще работает?
— Пи-Бим-Боп? Думаю, да.
Мы пошли туда и увидели, что у входа выстроилась целая толпа неформалов, но ждать пришлось недолго, хотя это и был вечер пятницы. Я снова открыл все прелести пива после возвращения сами-знаете-откуда — именно о нем я думал все время, представлял себе, как прекрасен вкус холодного пива, а не странного питья из корнеплодов, которое подают в Аду. От адского пива надраться можно еще быстрее, чем от земного, но освежало оно не лучше, чем теплая вода из ванны, в которой только что лежал противный толстяк.
Я заказал порцию блюда, в честь которого назван ресторан — рис с кусочками мяса и яичницей. Сэм, как обычно, заказал какой-то непонятный суп, за которым последовало несколько острых закусок, и мы почти полностью сконцентрировались на еде и напитках — у Сэма был чай. Начав поглощать второй бокал пива, я наконец почувствовал, что готов к разговору, так что я начал со встречи с Темюэлем в Музее Промышленности, а затем выдал ему все остальное — правда, в сокращенной версии, иначе мой рассказ занял бы несколько дней.
— Что ж, Бобби, не хочу тебя расстраивать своим «Я же говорил тебе», так что вместо этого скажу — ну ты и придурок. — Он покачал головой. — Я же пытался отговорить тебя от этого.
— Ну да. И ты должен признать, как мне пришлось потрудиться, чтобы проигнорировать твои слова. — Я наклонился и жестом показал, чтобы принести еще одно «Саппоро». Мы были одними из немногих посетителей, которые оставались в ресторане — стрелки часов уже понемногу приближались к двенадцати, — но я все равно подался вперед и стал говорить тише. — Я расскажу тебе кое-что, дружище Сэмми. — Я явно ощущал действие всего выпитого пива. Пока я поглощал пойло в Преисподней и перерабатывал его почками тела демона, мое земное тело ощутимо отвыкло от алкоголя. — Да, может, это и было глупо, но не это сейчас меня волнует. А все устройство в целом. Ад. Рай. Если бы ты только это увидел. Это было ужасно, но все они живы, Сэм. Они что-то делали, составляли планы, боролись за существование. Черт, в каком-то смысле это ничем не отличается от Сан-Джудаса.
— Не могу с тобой не согласиться, а я-то был только в Джуде.
— Я не шучу.
Сэм улыбнулся.
— Знаю, что не шутишь. И знаю, что завтра утром ты будешь думать, что рассказывал мне что-то очень важное, Бобби. Но когда все пиво выльется из твоего организма, вспомни мои слова: я уже разобрался во всем этом дерьме.
— Что?
— Как ты думаешь, почему я распрощался с моей родной корпорацией? Почему я живу в изгнании, обитая в дыре в реальности, которую и Рай, и Ад были бы рады превратить в эфир, если бы знали, где она находится? Потому что я больше не могу терпеть все это дерьмо. Как знать, может, наши боссы и правы. — Он нахмурился. — Может, все, что они рассказывают нам — правда, и может, эта жуткая мерзость — единственный способ, которым Добро может победить Зло. Может, прекратив холодную войну, я только что подписал приговор тебе и всем своим друзьям, и вы не спасетесь, когда настанет конец света, и мертвые восстанут из могил, — казалось, он раскраснелся, как будто пил что-то еще помимо рисового чая, но мгновение спустя я понял, что причина в другом — в его глубочайшей ярости. — Но знаешь что? Я просто больше не мог. Поддерживать устрой, в который не верил. И если ты когда-нибудь почувствуешь то же самое, Бобби… ну, просто дай мне знать.
Я уставился на него. Было странно видеть Сэма таким. Я знал о его переменах, о том, что он решил действовать по своим принципам и присоединиться к Третьему пути — черт возьми, в ту ночь в Парке Шорлайн он тыкал всем этим прямо мне в нос, — но где-то глубоко внутри я не позволял себе поверить во все это, я думал, что вся эта небесная политика для него — лишь забава, как для поп-певца, который внезапно решил обратиться к народным мотивам. Однако это все же была не забава. И если хорошо это обдумать, то все начинало становиться на свои места.
Я не мог позволить себе слишком долгие раздумья.
— Да, но мне нужно от тебя нечто более определенное, приятель. — Я взял счет и просмотрел его, затем положил сверху пару двадцаток и десятку и вернул его на маленький поднос. — Все верно, я плачу. Поэтому тебе придется отработать свой ужин. Мне нужно место для проведения обмена. Есть идеи?
