Здесь можно встретить представителей всех основных племен банту, прежде виденных мною в национальных резерватах. Некоторое время я развлекался тем, что отыскивал и распознавал знакомые черты. Однако место это примечательно еще и тем, что дает возможность познакомиться с национальными промыслами коренных жителей Африки. Хотя я проехал сотни миль по исконным территориям банту, но лишь на базаре впервые увидел процесс изготовления кожаных, деревянных и металлических поделок. Я заходил в различные мастерские, и везде мне были рады. Чернокожие мастера с радостью и готовностью демонстрировали, как делаются блестящие кожаные пояса с металлическими заклепками, столь любимые парнями с приисков, и расписные деревянные сундучки, в которых те увозят свои пожитки по истечении срока контракта.
В дополнение к торговым рядам на базаре имеется еще Харли-стрит, на которой продается вся южноафриканская фармакопея. Здесь можно купить обезьяньи черепа, кусочки кожи питона и гадюки, зубы бабуина, сушеные тушки лягушек и дикобразов, заячьи лапки, орлиные и страусиные яйца. Местные аптекари — владельцы лавок — выращивают в горшках и выставляют на продажу наиболее распространенные лечебные травы.
Прогуливаясь по базару, я обнаружил лавочки, где можно приобрести (целиком и в розницу) традиционный костюм воина-зулуса. Там я нашел и воротники из леопардовой шкуры, и килты из обезьяньих хвостов, и подвязки, сплетенные из бычьего волоса. Были даже боевые щиты и миниатюрные ассегаи. Все эти предметы обычно скупают чернокожие рабочие с рудников для своих традиционных плясок, которые по воскресеньям устраивают в общежитиях.
4
Наверное, я не открою секрета, если скажу, что один и тот же город может выглядеть совершенно по-разному в зависимости от вашего образа жизни. Одно дело, когда вы живете в лучшем отеле города и разъезжаете на арендованной машине, и совсем другое — если ежедневно приходится толкаться в подземке, автобусах и трамваях.
Желая расширить кругозор, я провел весьма поучительный вечер с «белыми нищими». Дело происходило в одном из промышленных районов Йоханнесбурга, где контуры города на фоне закатного неба выглядят американской рекламой стали и бетона.
Люди здесь устраиваются, как могут. Одни живут в заброшенных особняках. Эти старые дома с колоннами, со стен которых осыпается штукатурка, когда-то принадлежали преуспевающим банкирам и промышленным магнатам. Другие предпочитают селиться в многоквартирных трущобах, в которых стоит неизбывный запах грязного белья и гниющей капусты. Состояние этих зданий немногим лучше: окна выбиты, а лестничные перила местами сломаны. Светловолосые дети играют в бетонированных дворах-колодцах и гоняются друг' за другом по длинным железным лестницам. Я был немало удивлен, увидев, как из одной такой квартиры вышла чернокожая служанка и стала развешивать на веревках выстиранное белье. Выходит, «белые нищие» не настолько бедны, чтобы отказываться от былых аристократических замашек!
Я долго беседовал с женщиной, которая называла своего отца «солдатом королевы Виктории» — из этого я могу сделать вывод, что он был из англичан. Мать же моей собеседницы происходила из семьи африканеров. Мы сидели при свечах, поскольку электричество в доме отсутствовало. Однако комната выглядела чистой и опрятной (позже выяснилось, что и у этой женщины — при всей ее бедности — есть приходящая служанка). Хозяин семейства трудился на кондитерской фабрике и зарабатывал четыре фунта в неделю. В семье было несколько детей, мальчиков и девочек. Я узнал, что девочкам вообще запрещается выходить из дома после наступления темноты. Мальчики обладали большей свободой, но все равно женщина ужасно беспокоилась за своих сыновей: как бы они ненароком не ввязались в случайную драку с цветными. Она пожаловалась, что те постепенно внедряются в их район.
В остальных семьях я видел примерно то же самое: отчаянная нужда и героические попытки сохранить достоинство. Многие их них весьма саркастически отзывались о Городе Золота. И все не любили черных. По сравнению с этими людьми самые фанатичные негрофобы выглядели благодушными либералами.
Вскорости после того я посетил «черные районы» в Пиммвилле, Орландо и Софиатауне — это маленькие городки, до которых легко можно добраться на электричке. Население их составляют тысячи чернокожих, большая часть из которых появилась уже в послевоенные годы. Поскольку новых домов здесь не строят, старые буквально трещат по швам. Перенаселенность этих районов достигает угрожающих размеров. Я уже не говорю об ужасающих условиях, в которых вынуждены жить чернокожие. Особенно худо обстоят дела в Шанти-Тауне: здесь люди ютятся в совершенно невообразимых хибарах, кое-как слепленных из жести, картона и тряпок.
В наше время многие политики сетуют на возросший уровень преступности в Ранде. Я думаю, причина кроется в перенаселенности «черных районов» и скверных условиях существования. Это большая проблема для государства, и, к сожалению, не видно, кто бы взялся ее разрешить. В некотором смысле здешние трущобы похожи на аналогичные европейские поселения — то же самое смешение хорошего и дурного, человеческих добродетелей и пороков. Но, увы, между ними существует разница, и весьма важная. Если обитатели европейских трущоб живут все же на родной почве и у них остается хоть какая-то возможность выкарабкаться наверх, то здешние бедолаги как бы провалились меж двух цивилизаций. И ни одна из них не приемлет этих несчастных!
Мне удалось побеседовать со сравнительно образованными африканцами (большей частью это выпускники Лавдейла и других миссионерских школ). Все они жаловались на «цветной барьер»; на пропускную систему, согласно которой чернокожие жители обязаны иметь на руках идентификационную карту (они, кстати, очень удивились, когда я показал им свою карту); на постоянные полицейские облавы и тому подобные притеснения.
Когда я упомянул об этой поездке в разговоре со своими йоханнесбургскими друзьями, те были крайне удивлены. Выяснилось, что никто из них не бывал в «черных районах». По зрелом размышлении я решил, что ничего странного в этом нет. В конце концов, многие ли обитатели Кенсингтона заглядывают в Степни?
5
Позвольте дать несколько полезных советов на тот случай, если вам когда-либо доведется посетить золотой прииск. Возможно, это убережет вас от пневмонии. Итак, независимо от того, какая погода стоит снаружи, обязательно захватите с собой зимнюю куртку и теплый шарф. Там внизу, конечно же, есть места, где нестерпимо жарко, но также есть и закоулки, в которых царит жуткий холод. Оглядевшись, вы можете заметить у входа в шахту складированные блоки сухого льда. Они ждут своего часа, чтобы отправиться на подземную холодильную установку, расположенную на глубине примерно в милю. Там сквозь них прокачивается воздух, который затем поступает в шахту. Вы неизбежно где-нибудь попадете в такой поток холодного воздуха. Он обрушивается с ошеломляющей силой и внезапностью — именно тогда, когда вы меньше всего этого ожидаете.
По прибытии на шахту вы прежде всего подписываете стандартное уведомление о том, что спускаетесь вниз на свой страх и риск и что администрация не несет никакой ответственности за те неприятности, которые могут с вами произойти. Затем вас проводят в раздевалку, где вы получите рабочий комбинезон цвета хаки, специальную тряпку для защиты шеи и ацетиленовую лампу. Теперь вы готовы спускаться в забой.
