— О любви я ничего не знаю.
Он фыркнул.
— Не огорчайся. Одна интересная мысль — это гораздо больше, чем я вытягиваю из большинства моих жен. Власть что шлюха. Взяв ее, понимаешь, что она соблазняет всех мужчин поблизости.
— В чем же цель всей твоей власти? — спросила Дженин.
Он наморщил лоб.
— Что именно в этом твоя беда.
— Сейчас ты говоришь интуитивно, как я и жду от женщин. Все равно что ни о чем.
— Спасибо, разъяснил.
Ах вот как. Говорили же, большая умница. Он изумился, когда услышал, что она просит книги. Женщинам лучше не давать читать.
— Пожалуйста. На чем я там остановился?
Она ответила, но Гэрот ее уже не слышал. Что-то случилось с ферали Тенсера. Он чувствовал это сквозь паутину магии, которой опутал весь замок. Кто бы ни вмешался, он был сильнее, чем предполагал Гэрот.
— Могу сказать, что ты здесь несчастлива, поэтому я отправляю тебя в Халирас, — бросил он, направляясь к двери. — Если передашь кому записку или вздумаешь бежать, я соберу в одно место всех твоих друзей, добавлю еще сотню невинных и — убью.
Гэрот прошел по комнате и страстно поцеловал Дженин. Ее губы оказались холодны и неотзывчивы.
— Прощай, моя принцесса, — сказал он.
Гэрот подождал за дверью, затем услышал, как девушка разрыдалась, шорох покрывал, когда она бросилась на кровать и, похоже, произнесла имя Логана. Насчет этого надо распорядиться. Если Дженин узнает, что Логан жив, она никогда не подчинится воле Гэрота. Рывки паутины тянули за собой, а он все медлил. Обычно слезы женщины для него — ничто, но сегодня… Он повертел чувство, будто камушек необычного цвета. Что это? Вина? Угрызения совести? Откуда такое безумное желание извиниться?
Любопытно. Надо подумать об этом позже. Когда Дженин будет на безопасном расстоянии отсюда.
Он приказал шести огромным горцам из личной стражи доставить ее в Халидор немедленно, затем сошел вниз по лестнице.
64
Фейр в сумраке изучал сенарийскую армию, выискивая Солона или Дориана. Не нашел ни того ни другого. Когда спросил, почему здесь нет гарнизона Ревущих Ветров, граф по имени Римболд Дрейк поведал ему о бойне и разделил его опасения: если Хали уничтожила опытных воинов, что же будет, когда ее привезут сюда?
Отчаявшись, Фейр поехал дальше. Жаль, что он не ясновидец, по крайней мере в полезном смысле. Вблизи — да, различал Узоры магии, словно через ладешское увеличительное стекло. Однако поставь человека, даже с таким талантом, как у Солона, на полсотни шагов дальше, и Фейр видел только проблески, не более.
После лихорадочных расспросов он нашел двух магов: жену и мужа, не слишком талантливых, зато целителей. Они сказали, что во всей армии не видели больших талантов. Тевор Найл беспомощно огляделся вокруг и вдруг замер.
— Дрисса! — окликнул он.
Она подошла и взяла его за руку. Супруги сосредоточили внимание на предгорье в сотнях шагов от лагеря.
— Одолжи нам свою силу, и взамен мы дадим тебе наше зрение, — сказала Дрисса Фейру.
Дело щекотливое, с Кьюрохом-то в руках. Все же он сдался на их милость, и предгорье засияло ярким светом.
Люди были слишком далеко, чтобы Фейр узнал их в лицо, и они позаботились, чтобы не мелькать на горизонте, но характерный, как и радужки их глаз, талант каждого сверкал. С этими людьми Фейр встречался и со всеми ломал копья в беседах. Шестеро самых могущественных магов Шо'сенди. Он знал, зачем они сюда пришли. Несомненно, мерзавцы свято верили, что Кьюрох принадлежит им по праву. Как же. Правда, они умеют обращаться с мечом, а он — нет. Если отдать им Кьюрох и взять с них клятву, что вернут его на определенных условиях, любой из шестерки может сжечь дотла всю халидорскую армию. У Фейра нет красноречия Солона, ну так с Кьюрохом в руке сойдет и его косноязычие.
Одолжив у Найлов лошадь, он сломя голову помчался к братьям, молясь успеть до тех пор, пока армии не сомкнут шеренги. Если доскачет вовремя, Сенария может победить, не потеряв и человека.
Тропинка завела его в лощину, вне поля зрения магов, и он тут же нарвался на конный авангард халидорцев. Лошадь под ним была убита лучником, и к нему поскакали уланы, брезгуя стрелами ради забавы убить пехотинца.
Теперь трое лежали мертвыми, и у Фейра забот прибавилось. Позади халидорцев — невероятно! — шли са'кьюраи.
Сражаясь с последним из всадников, он попытался выйти на линию прямой видимости магов. Боги, они всего в ста шагах! Только бы увидели. Даже тысяча са'кьюраев не станет преградой между той шестеркой магов и Кьюрохом.
Са'кьюраи не позволят Фейру прорвать их строй. Слишком дисциплинированны. Уж наверняка они оценят его умение драться, а у них взгляд на то, как должен драться воин, весьма оригинальный.
У Пути меча собственные взгляды на сражение. Он допускает, что, каждый раз вступая в битву, ты умрешь, и презирает смерть, коль скоро ты погиб достойно. Окончательный способ уничтожить врага — поразить его за долю секунды до того, как он нанесет смертельный удар.
Фейр считал, что это хорошо и практично, когда силы примерно равны, как в бою двух лучших воинов. Будешь слишком беречь себя, чтобы не ранили, никогда не хватит смелости получить урон, необходимый, чтобы затем убить лучшего. Значит, неминуемо дрогнешь. Если дрогнешь, то умрешь и — что на взгляд кьюрца еще хуже — проиграешь.
Убить трех всадников — бесспорно, немалый подвиг. Опытный всадник стоит десятка пехотинцев. Только маг без лошади — не просто пеший воин, и Фейр не раскаивался, используя помощь магии, чтобы убить первых трех. Он знал, что может убить и последнего нападавшего халидорца. Но вот способ? Какое впечатление хотел бы он оставить у этих повелителей меча? Бой для кьюрца сродни общению. Слова обманчивы, однако тело скажет правду.
Он вложил Кьюрох в ножны — еще одна задача, надо бы обдумать позже — и побежал к улану. В битве воин с удовольствием позволил бы его горному пони сбить Фейра, но тот уже не сомневался: попробует убить собственноручно. И… как по заказу!
Улан отклонился вбок и нацелил десятифутовое копье. Фейр прыгнул в воздух. Не блестящий прыжок, но халидорец скакал на горном пони, а не на могучем боевом коне алитэрцев. Все же метр двадцать, а не метр восемьдесят. Фейр взметнулся над уланом и нанес боковой удар ногой в лицо халидорцу.
Он понял две вещи сразу. Во-первых, крестьяне Кьюры, которые изобрели удар, чтобы выбить всадника из седла, видимо, его не пробовали, когда лошадь скачет галопом. Во-вторых, что-то хрустнуло, и то была не шея халидорца.
Фейр рухнул на землю. А когда встал, лодыжку пронзила боль и в глазах потемнело. Не показать бы слабость, только не перед са'кьюраями! Они замкнули круг. Один из са'кьюраев, с ножом в руке, чтобы добить, проверил халидорца, однако тот уже был мертв.
