Ночью дождь кончился, и герцог приказал своим солдатам под покровом темноты придвинуть третью осадную башню к стенам Сибили. Пакс вместе с остальными провела несколько часов, вытаскивая тяжелые колеса грузного сооружения из липкой грязи. К рассвету они оказались все еще на слишком большом для штурма расстоянии, но в то же время — в пределах досягаемости стрелков Сибили. Вынужденные отступить, солдаты все же успели рассмотреть осажденный город вблизи. Сибили не производил такого ужасающего впечатления, как Андресс, но то, что взять его будет не легче, а, пожалуй, труднее, чем Ротенгри, сомнений не вызывало.
В течение дня обе стороны в полную силу использовали зажигательное оружие. Защитникам удалось поджечь две осадные башни, причем одну из них не сразу удалось оттолкнуть на безопасное расстояние, она успела изрядно обгореть, и ей требовался серьезный ремонт. В ответ инженеры Пласа стали заряжать катапульты глубокими чашами, залитыми горящей смолой, им удалось вызвать в городе несколько серьезных пожаров.
В эту ночь Пакс участвовала в передислокации неповрежденной осадной башни туда, где саперам удалось подкопаться под стену. Когда солдаты уже преодолевали последние ярды, раздался страшный грохот — обрушилась стена.
— Живей, живей, ребята, поднажали! — закричал капитан Понт.
Последним усилием солдаты придвинули башню ко рву, окружавшему стену. Находившиеся на верхней площадке башни инженеры бригады Пласа выдвинули перекидной мостик. Взвод одной из когорт Хальверика, из укрытия на среднем ярусе башни, бросился вверх, по мостику и на стену. Вслед за ним рванулся второй взвод той же когорты и успевшие обтереть от грязи руки и выхватить оружие солдаты Пелана. Пакс несколько раз споткнулась на крутых ступеньках лестницы внутри башни, но, глухо ругнувшись, быстро восстановила темп подъема. Пробегая по перекидному мосту, она старалась не думать о многих футах пустоты под ногами.
— Сюда! — крикнул Воссик и махнул рукой.
Пакс увидела перед собой одинокую шеренгу солдат Хальверика, отчаянно отбивавшихся от наседавшего противника. Видимо, остальные штурмующие ушли в другую сторону. Неожиданно Пакс увидела, что человек в зеленом плаще, стоявший прямо перед ней, упал. Она автоматически заняла его место в шеренге роты Хальверика. Сзади все сильнее чувствовалось давление ее товарищей. Первая шеренга стала понемногу теснить противника, наступая вдоль стены.
В неверном свете факелов было трудно разглядеть, куда падают уколы вражеских пик; Пакс надеялась, что у противника возникнут те же проблемы. Она почти автоматически наносила удары, отбивалась, колола сама. Неожиданно сильный тяжелый удар чуть не раскроил ей шлем и заставил ее, покачнувшись, отступить на шаг назад. Строй солдат Хальверика сомкнулся перед нею. Придя в себя через несколько мгновений, Пакс снова вступила в бой.
Вдруг ярко-голубая вспышка озарила, как показалось Пакс, чуть ли не весь город; раздался страшный грохот, и тотчас же прямо за спинами солдат Синьявы в стене образовался огромный пролом. Затем все погрузилось во тьму: поднялось облако пыли, от воздушной волны погасли факелы. Сражающиеся шеренги сомкнулись и перемешались. Пакс почувствовала, что падает куда-то, оказавшись в сплошной мешанине каких-то тел и оружия, что-то полоснуло по ее правой руке. Пакс дернулась и из последних сил вонзила острие меча в то, что, как она надеялась, должно было оказаться телом противника.
Вскоре опять появился свет. Но не дрожащий и прыгающий свет факелов, а золотистое сияние над всем городом. В мгновение ока сражающиеся разбились на группы, жаждущие убивать и вырваться из этого провала. Пакс ощутила сильный удар кинжалом в ногу; видимо, один из лежащих солдат противника сумел дотянуться до нее. Затем кто-то сильно потянул ее за левую руку вверх. Пакс попыталась вывернуться, но догадалась, что тянущий просто помогает ей встать на ноги. Превозмогая боль в суставах, она распрямила колени, отбивая очередной удар. С трудом понимая, что происходит вокруг, Пакс увидела, что находится в смешанной шеренге своих товарищей и роты Хальверика, довольно быстро очистившей от противника верхнюю площадку стены от разлома до перекидного моста осадной башни. Только теперь Пакс поняла, что темнота вновь окутала город: ни золотистого, ни голубого света не было видно.
— Ты как? — хрипло спросил Пакс солдат в зеленой тунике, стоявший от нее по правую руку.
— Ничего. Голова что-то кружится.
— Рана на руке у тебя сильно кровоточит. Ты уж извини, я еще и дернул тебя.
— А, так это ты? Спасибо, очень помогло. Я бы иначе не встала.
— Мне и показалось, что тебе никак не подняться…
— Эй, Пакс! — окликнул ее Девлин. — Рука, что еще?
Пакс только сейчас почувствовала боль в левой ноге.
— Вот, что-то с ногой, еще не смотрела. Да еще какой-то удар по голове. Теперь чувствую себя словно натянула на макушку шлем на пару размеров меньше моего.
— Марш в тыл.
— Ерунда. Сейчас оклемаюсь…
— Не дури. Быстро назад. Один из докторов внизу, на нижнем уровне осадной башни. Он определит, можешь ты продолжать бой или нет.
Врач встретил Пакс уже на верхней площадке осадной башни. Присвистнув, он лишь требовательно показал рукой на лестницу, ведущую вниз. Спускаясь, Пакс почувствовала всю неимоверную усталость последней ночи, штурма, слабость от полученных ран. Она попыталась снять с головы шлем и не смогла.
Внизу ее встретил второй врач — маэстро Симмит, который сразу же взялся за нее. Обработав рану на руке, он предоставил санитару наложить повязку, а сам стал осматривать шлем, удивленно цокая языком:
— Ну и дела… Вот это вмятина… Не помнить, что это было? Ты не падала?
— В тот момент нет. А что меня ударило — понятия не имею. Но совершенно точно, что не пика противника.
— Да уж понятно, что не пика. Дай-ка я попробую снять.
Пакс заскрипела зубами, но сдержала стон.
— Вот и все, — довольно сказал врач и протянул изуродованный шлем Пакс. — Держи, полюбуйся. Санитар, больше света.
Осмотрев голову Пакс в свете факела, маэстро Симмит несколько удивленно заключил:
— А ведь куда лучше, чем можно было ожидать. Очень даже ничего. Можем перейти к следующей ране. Что у нас, кроме руки?
— Нога. Чуть выше лодыжки.
Кто-то из санитаров снял с нее сапог, при этом Пакс чуть не потеряла сознание от боли. Дезинфицирующая мазь, наложенная на рану, жгла, казалось, сильнее обычного. Ногу ломило и подергивало. Боль становилась просто нестерпимой…
— Я думаю, самое тяжелое ранение у нее — в голову, — были последние слова врача, которые разобрала Пакс.
Она открыла глаза и увидела склонившихся над ней Арколина и Кефера. За ними колыхалась наскоро натянутая парусина палатки. Палатки?
— Ой! А я думала, что мы в осадной башне.
— Были там. А потом ты потеряла сознание, когда я обрабатывал рану у тебя на ноге, — проговорил врач.
