— Они даже не подумали об этом. — Теперь Брюн набирала текст по буквам. — Они лучше меня знали, что мне нужно. Меня никто ни о чем не спрашивал.
— Брюн, извини меня…
— Давай не тратить время зря. Спасибо тебе. Ты спасла мне жизнь.
Эсмей не знала, как ответить на это, а Брюн уже набрала следующую фразу.
— Скажи, а где ты стригла волосы? Даже после шлема они выглядят намного лучше, чем раньше.
— Сера Саенц, Марта Саенц отвела меня в салон «Афине».
— Рафаэллина тетушка Марта? Ты, должно быть, произвела на нее сильное впечатление, если она так себя с тобой повела. Здорова
Брюн так быстро управлялась с прибором, словно он ей знаком с детства.
— Ты легко к нему привыкаешь, — сказала Эсмей.
— Я уже сталкивалась с таким, — ответила Брюн, — у леди Сесилии. Но, знаешь, это просто замечательно. А теперь расскажи мне, что происходит с планетой. Хэйзел хочет спасти всех остальных детей.
— И твоих малышей, — вставила Эсмей. — Отец твой непреклонен. Он не собирается оставлять там своих внуков.
— Пусть забирает их себе. — Выражение лица у Брюн было таким вызывающим, что Эсмей не осмелилась задавать вопросы.
— Я не знаю всех подробностей, — сказала она вместо этого. — Видишь, так как я выдала себя тебе, то опять попала в немилость, и мне ничего не докладывают. Ты находишься на спасательном корабле Флота, с нами вместе целая эскадра, но пока мы только совершали микропрыжки вокруг планеты, стараясь не попадаться на глаза кораблям Милиции.
— С кем я могу поговорить? — набрала на клавиатуре Брюн. — Кто здесь за главного?
— Капитан корабля Солис. Всей операцией командует адмирал Серрано.
— Замечательно. Я свяжусь с ней.
— С адмиралом Серрано? — Эсмей вспомнила, что Брюн знакома с адмиралом… — Я могу отвести тебя к капитану Солису, но дальше уж помочь не могу.
— Тогда начнем с капитана Солиса,—ввела Брюн. Эсмей кивнула и повела ее за собой.
Брюн пристально посмотрела на Эсмей. Кроме замечательной прически в ней еще появилось что-то новое. Брюн заметила, как почтительно обращались с Эсмей все, встречавшиеся им на пути. Может, она и в немилости, но люди ее уважают, это точно. Интересно, именно такой, наверное, она была при Ксавье и на «Коскиуско». Брюн снова в который раз поразилась своей глупости: почему это вдруг она решила, что Эсмей обыкновенная курсантка, как все другие и она сама? Тот человек в баре ветеранов Флота был прав, она совершенно ничего не понимает.
Они остановились у поперечного коридора, чтобы пропустить каких-то огромных людей в бронированных скафандрах.
— Вам лучше, лейтенант? — спросил один из гигантов.
— Да, спасибо, — ответила Эсмей. Потом повернулась к Брюн и сказала:
— Они помогали вытащить тебя там, на станции.
— Спасибо, — быстро ввела в свой прибор Брюн. Она решила сохранить в памяти прибора это слово, которое ей еще не раз пригодится.
При появлении Брюн капитан Солис поднялся и протянул ей руку.
— Мы так рады, что вы снова с нами!
— Я сама очень рада. — Брюн набрала эту фразу заранее.
— Ваш отец не хотел, чтобы лейтенант Суиза докучала вам, но, насколько я понял, вы сами изъявили желание увидеть ее…
— Да. — Дальше она набирала фразы уже медленнее. — Я должна была извиниться перед ней за свое поведение в Коппер-Маунтин. Во время моего плена я осознала, насколько была не права и не справедлива к ней. И еще я хотела выразить ей глубочайшую благодарность за все то, что она для меня сделала.
— Вы очень многого не знаете, — сказал капитан Солис. — Именно она доказывала нам, что вы живы, после того, как взорвался ваш шаттл, что вы могли специально придумать такой отвлекающий маневр. Она настаивала, что мы должны лететь вам на помощь. — Он быстро взглянул на Эсмей, как показалось Брюн, с одобрением. — Я почти готов изменить мое отношение к вам.
— Я уже изменила свое, — набрала на клавишах Брюн.
— Ну а теперь, когда вы обе на борту… как, кстати, зовут эту девушку, Хэйзел Такерис, так?.. мы можем спокойно прыгнуть к тому месту, где стоят все остальные наши корабли, а там и домой.
— Нет, — набрала Брюн и для верности переключила прибор на мужской голос.
Капитан Солис от неожиданности подскочил на месте.
— Почему?
— Надо спасти остальных детей, — ввела Брюн. — С того корабля, на котором была Хэйзел.
— Разве это возможно? — начал капитан Солис.
— Мы обязаны это сделать, — ответила Брюн.
— Но Хэйзел говорила, что они там в безопасности, что они приспособились к новой семье…
— Мы не можем оставить маленьких девочек, подданных Правящих Династий, в обществе, где их могут лишить языка, как лишили меня, за то, что они скажут что-то неугодное мужчинам.
Солис взглянул на нее и сказал:
— Вы, естественно, сейчас возбуждены… Брюн с таким остервенением впилась в клавиатуру, что он сам остановился на полуфразе.
— Да, я устала, ранена, голодна, страдаю от отсутствия голоса, но я не возбуждена. Что вообще значит возбуждение для человека в моем положении? Этих детей украли от их настоящих родственников, их родителей зверски убили, и сейчас они находятся во власти людей, которые захватили, изнасиловали и искалечили меня. Как можете вы говорить, что они в безопасности?
— Сера… это не мне решать. Решать будет адмирал. А может, даже потребуется утверждение Большого Совета.
— Значит, мне необходимо увидеться с адмиралом, — ответила Брюн.
— В данный момент встреча невозможна. Мы пока не можем подойти к ним, — сказал Солис, потом повернулся к Эсмей:
— Лейтенант! Вы сможете устроить нашу гостью на борту? Я знаю, что у нас и так много народу: усиленный экипаж и пленники…
— Смогу, сэр, — ответила Эсмей.
— Пленники, — повторил прибор Брюн баритоном, уже когда они ушли с мостика.
— Две группы, — ответила Эсмей. — После вас к станции подошли три шаттла, одна группа подорвалась, но остальных мы взяли в плен.
Она хочет их увидеть. Она хочет, чтобы они посмотрели на нее, здоровую, свободную и… Нет. Сначала она вернет себе голос, а уж потом повидается с ними.
— Можно поесть? — набрала она.
— Конечно, — ответила Эсмей и повела Брюн в кают-компанию. Брюн наслаждалась едой — знакомые вкусы, запахи, специи и приправы. Пить можно все, что угодно. Но потихоньку она наблюдала за Эсмей. Что такое сделали с ее волосами в «Афино»? И что ей делать со своими, которые она так безжалостно обкорнала ножом?
Спустя несколько дней на голове у Брюн стараниями корабельного парикмахера снова были прежние завитушки. Она готова была встретиться с адмиралом Серрано.
