знаю ее слабые стороны. Она доверяет мне, и я смогу помочь Вам сломить ее, Ваше Величество.
Андерсу было не впервой склонять голову. С той лишь разницей, что до этого он склонял ее перед Эрикой, а теперь перед Каем. Ему с большим трудом удалось получить аудиенцию у русала. Прошло пять дней с тех пор, как Изгнанник и Спящая учинили переворот во Дворе. Пять дней три королевы и их камеристки исходили желчью, проклиная то Этну, то Кая. Андерс не чувствовал ничего. Спасибо Гёдземе за отобраную возможность пустить в сердце сожаление и позволить ему прорасти там, как траве сквозь горные расщелины.
Стоило лже-Меланте и герцогу Западных берегов покинуть бал, как две старшие королевы вместе со своими приближенными отправились в темницу. Андерс и без того слышал, как Эрика уже на протяжении пары дней говорила Элисе о том, что с младшей сестрой творится что-то неладное. Там-то, в подземелье замка, и вскрылась правда. Меланта, скрытая под личиной Этны, рассказала все, что произошло в день так называемого покушения. Конечно, одного ее рассказа было маловато для веры, но когда она уверенно давала правильные ответы на те вопросы сестер, которых ни одна самозванка знать не могла, ее выпустили. Тогда горный воитель и понял, что день открытых дверей не случайно решили провести сразу после бала. У названных сестер был план, и они хотели всем показать лицо той, что посмела занять место сестры. Андерс был в курсе и про то, что Меланта и Этна сестры. Чужая история не могла не поражать, объясняя все то, что он знал о целительнице. Объясняя пророчество, шрамы и так называемое отсутствие родителей.
Этна. Когда он впервые увидел ее, то не придал особого значения. Ему было все равно, кто займется ранами. Но каким-то удивительным образом своим искренним отношением она смогла завоевать его дружбу и доверие, а после прошедшего испытания болью это было настоящим успехом. Придя к ней во второй раз вместе с Гвиневрой, Андерс знал, что воительница поможет Этне понять свою ценность и принять себя со своими шрамами, похожими на благословение Гёдземы. Ее язык всегда был таким же острым и метким, как стрелы, слетающие с тетивы лука. Тогда рассказ целительницы о приходе светящегося чужака не показался ему странным, ровно, как и пророчество со сном. Но теперь он, кажется, понял, что это был за чужак, позволивший Этне прочесть пророчество про саму себя.
Во время Отбора Андерс не замечал особых странностей, происходящих с Этной. Разве что она просто скрывала от него что-то. Вероятнее всего именно за эти три дня целительница и узнала о том, что является сестрой Меланты и чуть позже захотела занять ее место. Или же на это ее сподвигнул Кай, оказавшийся Изгнанником. Возможно, все так и было. Ему выгоднее всего было склонить Этну на свою сторону и с ее помощью свергнуть королев. Вряд ли бы Этна сама отважилась на такое действие. Впрочем, воин не был уверен, что достаточно хорошо знал целительницу. После переворота он сомневался во всем. Если бы она только рассказала ему о произошедшем…
Андерс помнил каково это — испытывать чувства. Помнил радость, когда возвращался с охоты. Помнил горечь сожаления, когда проигрывал в тренировочном бою. Помнил воодушевление и гордость, когда слушал истории про покровительницу, пришедшую в горы. Он все это помнил, но не мог ничего больше испытывать. Лишь в редких снах воитель ощущал эти эмоции, недоступные ему наяву. Его сердце покрылось толстым слоем льда.
Но в то утро, когда схватили Этну, у Андерса сжалось сердце. Он не смотел на нее лишь по двум причинам: из-за сожаления, похожего на ветер — ощутимого, но не осязаемого, и чувства предательства, рвущего его изнутри своими когтями. Он, если можно было так вообще выразиться в его положении, сожалел о том, что был недостаточно близок с Этной, чтобы узнать обо всем раньше, чем произошло непоправимое. Чувство предательства возникло из-за того, что Этна никак не дала ему знать о себе, когда стала притворятся Мелантой. Она ведь могла дать ему понять о том, кто она. Хотя бы тогда, когда заикнулась про священный бой. Почему она хранила эту тайну? Он не понимал ее. Они ведь друзья. Неужели он бы ее не поддержал?
Времени в темнице было более, чем достаточно, чтобы понять — надо действовать. Он не был готов остаток жизни провести в заточении.
Андерс видел, как в тот злополучный день Этну вели в самый конец камер. Она выглядела так, будто не принадлежала сама себе. Ведомая иллюзией и не способная соображать. Она пала от руки Кая. От его алчности и жестокости. Было ли это заслуженно и справедливо?
— А с чего ты взял, что я доверяю тебе? Где гарантия того, что ты не предашь меня, помогая ей? — Кай спокойно трапезничал. Один в большом обеденном зале, где обычно ели правительницы, камеристки и сам воитель. Все так быстро поменялось под его натиском.
Лицо русала украшал отпечаток ладони Этны. Заживающий, но все-таки некрасиво-красный. Рану на шее тоже не оставили без внимания, так что теперь она не выглядела такой ужасной.
— Я слышал о бунтах. Среди бунтующих есть и воители. Уверен, там есть одна воительница по имени Гвиневра. У нее есть множесто причин для того, чтобы собрать отряд и напасть на Вас, чтобы спасти Этну, — безэмоциональным голосом проговорил Андерс. Сердце ровно билось в груди. Изгнанник не поймет его истинных намерений. — Я не разделяю такой позиции. Мы были друзьями с Этной, но после того, как она умолчала о том, кем является, я считаю это предательством с ее стороны, а потому не хочу, чтобы за нее бились горные люди.
— А возвращения Смерти ты хочешь? — русал на миг прервался, смерив воителя древним взором океанских глаз. Воин даже не дрогнул, не ощущая буквально ничего. Он нагло лгал, но при этом не боялся ничем выдать своей лжи.
— Мне все равно. Я просто не хочу, чтобы мой народ бился за предательницу. В моих интересах отвадить битву. Как только Этна окажется на троне, никто и не подумает ее защищать.
Кай улыбнулся. Кажется, ему понравились слова Андерса. Если это сработает, то они с целительницой придумают новый план, и она сможет одолеть Изгнанника, а после вернуть Смерть. Надо только, чтобы ему поверили. Чтобы чужая бдительность притупилась.
— Хорошо. И каков же твой план, воитель?
***
Сколько суток прошло? Дни и ночи сплелись в единый клубок, будто змеи на прогретом солнцем
