в матрац и оставил легкий поцелуй на виске.
Мне категорически не хватало Фейт ещё тогда, в далёком прошлом. Моё сердце билось в унисон с её. Я хотел дышать ею, хотел, чтобы она всегда находилась рядом. Её голос — мой ориентир, выводил меня на свет, заблудшего в тумане. Её мимолетная улыбка, подкашивала мои ноги, и я падал ниц.
Разве можно так любить?
И сейчас, держа её в своих объятиях, потеряв и вновь обретя, я точно знал — можно.
* * *
Время ужина. Братья со своими возлюбленными расселись по двум сторонам стола.
— Нужно расширить мою спальню и перенести вещи Фейт в мою гардеробную.
Малакай лишь фыркнул.
— Испокон веков члены правящей династии спали порознь, каждый в своих покоях. Это дань традициям.
Проклятый колдун!
Вздёрнув брови, я предложил ему альтернативу.
— Тогда фрейлины Королевы должны находиться подле неё и при малейшей прихоти явиться. Значит, мы перенесем спальни Талии и Эрики ближе к Фейт.
Малакай подавился вином. Прокашлявшись и вытерев капли с лица салфеткой, сообщил, что в принципе, плевал он на традиции и, если надо расширить королевскую спальню, то он возьмётся лично за колдовство.
Так-то, сопляк.
Бумажная волокита. Я задыхался под толщей пергаментов и это несмотря на то, что Бастиан и Малакай взяли на себя часть обязанностей.
Я почувствовал присутствие Фейт, как только её нога коснулась ковра длинного коридора, что вёл в мой кабинет. Она впорхнула в комнату и осветила её своей нежной улыбкой.
— Могу ли я быть тебе полезной, любимый?
Подперев кулаком висок, стал любоваться Фейт. Белоснежные волосы заплетены и убраны на затылке. Алые сладкие губки, розовые щёчки, любимые янтарные глаза. Длинные серьги с турмалином, цвета бирюзовой морской глади, и такого же цвета подвеска с маленьким камушком. Эту подвеску я подарил ей очень давно, ещё в Аду. Платье из плотного материала глубокого синего цвета облегало фигуру и демонстрировало все изгибы тела.
— Можешь ли ты быть полезной? Голубка моя, ты, похоже, не представляешь своей значимости. Насколько ты важна мне и насколько сильно я тебя люблю. А что до полезности, то ты можешь посидеть рядом, пока я разбираюсь с документами. Мне это очень поможет. А вообще, как у тебя с древним наречием, помнишь ещё? Язык эльфов, гномов, лесного народа и диалект Ада?
Она сжала губки и задумалась.
— Помню.
Вот и славно. Я призвал стул и подвинул поближе к себе. Подал стопку документов и попросил ознакомиться. Как будущая, нет, как Королева, она должна знать, что происходит в её Королевстве.
Уже глубоко за полночь, когда перед глазами начало плыть, а голова гудеть со страшной силой, я оторвался от документов. Фейт мирно посапывала, положив голову на стопки пергаментов. Я представил, как она малышкой засыпала в небесной библиотеке и… и сжал зубы. Мне нужно оставить всё в прошлом. Ради неё, ради нас. Аккуратно положил ладонь на её макушку и прошептал заклинание глубокого сна. Разложив всё по стопкам, со скрипом отодвинул тяжёлый стул. Вопль жалующейся плитки отдался в мозгу новой пульсацией. Подхватив любимую и прижав к себе, направился в наши покои. Сняв с неё сапожки, драгоценности и освободив из плена платья, накрыл одеялом и подоткнул бока. Её пухленькие губки были приоткрыты, и я не устоял, оставив легкий поцелуй, уткнулся носом в её волосы, вдыхая запах мёда.
— Теперь всё будет иначе, любовь моя, — прошептал, глядя на моего мирно спящего ангела.
Подбросив в камин дров, вышел на балкон. Свежий морозный воздух немного успокоил головную боль. Верхушки башен и крыши домов были покрыты вековыми сугробами. Когда-то, лёжа под звёздным небом, я предлагал Фейт сбежать на край миров, и она дала согласие, не раздумывая.
Не такой мир я хотел бросить к твоим ногам, любимая.
Сбросив снег с перил, развернулся и пошёл в постель. Завтра важный день, а плохие мысли пусть останутся в этом.
* * *
Пространство разорвалось, и вшестером мы вошли в портал, по ту сторону нас ждал мир людей.
Мы направились в дом Фреи. Небольшое строение было завалено снегом по окна. Магией всколыхнул сугробы, и мы вошли внутрь. Дом промёрз насквозь. Бродя по комнатам, разожгли все камины, чтобы хоть как-то отогреть это промёрзшее место. Последней, как сказала Фейт, была оранжерея, и она в точности повторяла сад, что мы создали в Аду. Посередине комнаты стоял стол, а на нём сундук. Я видел такие в покоях Фреи, когда она была Королевой Ада. Голубка открыла крышку и протянула мне живой подснежник. Что-то смутно знакомое.
Едва прикоснувшись к цветку, я почувствовал, как магия, давно забытая и отобранная у меня, всколыхнулась и начала просачиваться в моё тело. Из лёгких вышибло весь воздух, и грудную клетку сдавило, словно на меня рухнула могильная плита. От дикого смешения противоположных друг другу стихий мне стало плохо. Я рухнул на пол и закричал от переполнявшей меня силы. Голова трещала, и в каждой клеточке мозга звенело, словно удары молота о наковальню. Магия пыталась прорваться наружу, кости словно дробились изнутри. Я стал задыхаться. Фейт бросилась ко мне, но я прохрипел, чтобы она не подходила близко. Сдерживался только благодаря ей. Знал, если мощь вырвется наружу, то снесёт всё на мили вокруг.
— Скажи что-нибудь. Хочу слышать твой голос, — надрывным голосом прохрипел своей голубке.
Лёгкие шаги. Фейт подошла ко мне и, опустившись на колени, охватила своими ладошками моё лицо.
— Тьюн’гед И’в Гилиод.
Легенда о предназначенных.
Моя голубка произнесла это на языке небесного народа. Воспоминания вернули меня в то время, когда мама расхаживала по комнате и упрямо заставляла меня повторять диалект ангелов. Как я не хотел учить его. Я тогда ещё не знал, что был рождён в Серебряном городе. До ушей дошёл слог Ангу’лаид, наречие Небес:
Их души связаны навечно,
Идя бок о бок сквозь века.
Не важно, сколько грянет испытаний,
Любовь хранят бессмертные сердца.
Найдут дорогу друг к другу,
Неважно, сколько минет лет,
Пусть рухнут все миры в округе
И испытают много бед.
Лишь любящее сердце
Готово всё простить,
Лишь ощутив тепло его объятий,
Я вспомнила, что значит — Жить!
Я ощущал тепло её ладоней на моих щеках. Она потёрлась кончиком своего носика о мой и увлекла в поцелуй. Нежный и трепетный, как в первый раз, там, в разрушенном доме, тысячу лет назад.
— Ты боишься меня?
Ответ короткий, на обрывке дыхания: — Нет!
И всё остальное стало неважным. Магия перестала брыкаться и, проигрышно заурчав, села на колени, а
