не попадая в зону видимости имперской армии. Это позволяет им окружать и уничтожать наши раздробленные силы. Я не хочу, чтобы мы возвращались тем же путём, потому что там уже могла притаиться засада.
К некоторой моей неожиданности лейтенант согласился и мы направились другим путём, который позволил обогнуть места потенциальных засад. Я так резко сменил сторону, что даже не смог в должной степени это осознать! По инерции едва не начал расстрел группы «перебежчиков», которые голодной грязной толпой пробежала мимо, на ходу осматриваясь и чуть ли не принюхиваясь. Заметив имперскую форму, крестьяне, словно побитые собаки, торопливо свернули и разбрелись по покинутым зданиям. Мусор… скоро их всех перебьют фирнаданцы. Но… тем самым привлекут к себе внимание, что имперцам и нужно. Кого-то выловят и убьют, а даже если нет, каждый убитый «перебежчик» — это пуля и порох, потраченные на него. Разве что маги или сионы могли убивать их без каких-либо трат.
Довольно быстро (и без проблем) мы обошли хороший кусок земли, вернувшись на территорию, уже знакомую лейтенанту. Далее мужчина повёл нас сам. Я не стал спорить, всё-таки отсюда уже не так далеко до Северных ворот, в сторону которых мы держали путь. Однако именно тут мы и наткнулись на засаду.
Массивное каменное строение, служащее складом, подпирало северную стену, и его плоская крыша, как я знал, была опорным пунктом и точкой сбора для защитников стены. На уровне улицы главный вход представлял собой толстые бронзовые ворота с петлями, утопленными в каменную стену. Над входом нависал широкий карниз, опиравшийся на две мраморные колонны — его покрывала искусная резьба в форме демонических голов с открытыми пастями. Из пастей, насколько я слышал из разговоров местных, ещё должно капать кипящее масло, которым планировали окатить нападавших, когда те попытаются взять его штурмом.
Вот только сейчас здание казалось заброшенным — ворота выбиты, а внутри лишь десятки трупов и следы отчаянного боя. Похоже, когда Северные ворота пали, здесь заперлись защитники, решив организовать точку сопротивления, но переоценили себя.
Так я думал вплоть до момента, как мимо моего лица пролетела пуля, вонзившись ровно в ухо идущего рядом Ваккаса — паренька с большими глазами, которые зачастую показывали его настрой. Нынешний случай не был исключением, глаза распахнулись так широко, что казалось, вот-вот выскочат из орбит — в них горело удивление и боль.
Ваккас молча завалился на землю, не подавая признаков жизни. В этот же миг зазвучали десятки ружей, знаменуя обстрел.
— Изен! — услышал я крик Скаи. — Мы идём!
Магическая молния резво пробила сразу четверых имперцев, которые лишь испуганно вскрикнули. Пули сразили ещё шестерых. Но тут за дело взялся Ресмон и остальные волшебники. Поток магии обрушился на склад, стёсывая и ломая камень.
— В укрытие! — заорал лейтенант, отступая назад. — Защищайте меня!
Создав барьер вокруг себя, я… замер.
Проклятая судьба! Зачем… зачем ты из раза в раз предлагаешь меня сделать это⁈ Зачем мне менять сторону⁈ Я… я…
Что за прошедшее время дала мне Империя? Дом — да. Семью — ещё бы. Любовь? Скорее нет, чем да. Её у меня отняли, причём неоднократно. Сразу дважды. Люмия и Силана. Что одна, что вторая, были теми, к кому я испытывал чувства, но потом первая погибла, а вторую использовали в интригах. И кто это был? Имперские аристократы. Те люди, к которым когда-то относил себя и я.
Теперь я оказался среди тех, кто оказался не призван, а принуждён. Штрафная рота… место, немногим лучшее, чем бытие среди «перебежчиков». Можно ли сказать, что я заслужил его? Нет, думаю, что нет. Меня просто подставили. И теперь я мог или снова ударить в спину, в этот раз уже «мерзким имперцам», либо… остаться на правильной стороне. Той, которая победит. То есть… Хорес, я ведь уже думал об этом! Предположим, каким-то чудом, я стану тем, кто поставит крест на всём плане Дэсарандеса — заманю его армию в Фирнадан, а потом кто-то активирует статую Сэнтилы, уничтожая собравшихся внутри людей. Может, в пылу боя погибнет даже какое-то количество элиты с антимагическими амулетами, но что потом⁈ Как это позволит Сауде победить⁈
Только продлит агонию. В самом лучшем для пока ещё вольного города случае, Дэсарандес отступит на Малую Гаодию, разбираться со внутренними проблемами и Кашмиром. Но надолго ли это его займёт? На год, два, десять? И потом он вернётся, собрав ещё одну армию.
Сопротивление бессмысленно… Коалиции против Империи уже пробовали собрать, но либо ничего не получалось, либо она не справлялась против тактического гения Дэсарандеса, который раз за разом сокрушал даже более многочисленные и лучше вооружённые воинские массы. Вечный император не знал поражений.
И именно в этот момент я вспомнил про Тол-Фуалсо. Остров, в центре моря Печали, где водные колдуны островитян затопили целых триста военных кораблей Империи, заставив государство долгое время восстанавливать флот, а потом обходить их стороной.
Сколько уже лет прошло с того времени?..
Облизнув губы, я продолжал стоять соляной статуей, наблюдая, как имперцы и фирнаданцы убивают друг друга. Пули то и дело попадали в тела, лишая то одного, то другого человека жизни. Ресмон обернулся медведем, бросившись вперёд, на ходу создавая вокруг себя каменную броню. Его прикрывал Корсак, пока Шаграт создал огненное облако, обрушив огромную массу разреженного огня на величественное здание склада, где затаились «подлые» защитники города-крепости.
— Хорес, дай мне знак, — закрыл я глаза. — Любой. Подскажи, какой путь мне выбрать? Бессмысленный и трагичный или безжалостный, но выигрышный? Где поможет моя короткая жизнь? Кто враг мне, а кто друг?
— Изен! Прячься, мы прикроем! — крикнула Ская, бросив в подбегающего Ресмона колбу с какой-то жидкостью, отчего каменная броня медведя начала стекать, словно превратилась в грязь. Вслед за ней потекла и шкура, вызывая дикий, полный боли рёв. Медведь закатался по земле, быстро обратившись обратно в человека. Вовремя, ведь он-то не владел амулетом смены формы, так что гибель в животном облике грозила смертью в настоящем.
Но Рес успел. Обернулся человеком… которому в живот прилетела пуля из ружья, заставив здоровяка гулко охнуть и неверяще уставиться на самого простого, грязного, как шахтёр, мужчину, который с ясным взглядом хмуро посмотрел в ответ и отступил в укрытие, перезаряжая оружие.
Через миг тело Реса напополам разрубило длинное ледяное лезвие. Вот только… оно было не со стороны фирнаданцев, а со стороны имперцев. Тулл выпустил его так, чтобы «всё равно мёртвый» Ресмон загородил чары своей тушей. Это позволило ему
