На самом деле, я отлично лазила по деревьям — не зря же столько лет я встречала утро на вершине башни Совета.
— Ты молодец, Алиса, — вдруг серьёзным тоном произнёс старший, — вчера в подвале ты отлично держалась, не многие смогли бы.
— Сомневаюсь, что это было так уж отлично, — бесцветным тоном ответила я. Картинки иллюзий всплывали в памяти такими же реалистичными, как и казались тогда, и я безотчетно согнула поочерёдно одну и другую ногу, убеждаясь в их целости.
— Знаешь, а ты могла бы уйти, — ровным тоном произнёс он. Я удивлённо взглянула на старшего, но увидев его пристальный изучающий взгляд, догадалась:
— Ты о предложении Троя?
— Да.
— Брось, Двэйн, — я закатила глаза, — ты-то должен понять.
— Я понимаю, — кивнул тот, — но теперь, когда твоя семья в порядке…
— Я не смогу жить там больше! — резко ответила я. — И не стану сейчас повторять всё то, что говорила вчера.
— Я знаю, Алиса, совершенно тебя понимаю, — спокойно отозвался он, — но пока ты спала, я никак не мог избавиться от мысли, что часть меня хочет, чтобы ты ушла.
— Ты меня гонишь?
— Нет. Просто… Вчера в подвале были только галлюцинации, но они ведь не так далеки от реальности, мы никогда не будем в безопасности.
— Но можно попробовать всё изменить.
— Можно. Вот только надо ещё дотянуть до этого момента. Я-то привык, Алиса, уже даже не представляю свою жизнь по-другому, но для тебя ещё не всё потеряно. Ты хотела бы обычный дом, обычную работу и семью, мужа, детей?
Я отвернулась от него, не могла выдержать этот его испытывающий и словно бы полный боли взгляд.
— Не было времени подумать об этом. Не знаю, чего бы мне хотелось.
— Ты ведь лжёшь мне, Алиса, — мягко возразил он, и у меня дрогнули губы.
Я не знала, что будет, когда мы дойдём до ЦиТадели, что будет, если я всё-таки разберусь и с Городом, и с Пустошью? Что потом? Так далеко мне не хотелось загадывать, главное только то, что сейчас.
— Главное, что сейчас я хочу увидеть море, хочу узнать, что прячет ЦиТадель. И мне нравится быть рядом с вами, вы ведь тоже теперь моя семья. Больше не спрашивай меня о том, чего бы мне хотелось. Хотелось бы поесть, например, или выспаться, и хотелось бы, чтобы ты перестал мучить меня расспросами, — я выдохнула.
— А мне-то показалось, что после слов о семье ты произнесёшь такую проникновенную речь, что я буду тронут до слёз.
— Я тебя разочаровала?
— Только слегка.
— Ну ладно, придётся как-то с этим жить. А вот насколько твоя часть хочет, чтобы я ушла? Насколько хочет избавиться, а? — я весело посмотрела на Двэйна, а тот снова окинул меня пронзительным взглядом, покачал головой и с улыбкой ответил:
— Глупенькая Алиса, ты ведь снова могла задать мне совершенно другой вопрос, — я сдвинула брови, но Двэйн уже сосредоточенно осматривал округу. — Придётся идти по воде. Если сильно задержимся, эти ещё решат броситься нас спасать. Они-то, я надеюсь, успели уйти до наводнения. Давай посмотрим, что мы можем съесть, а потом сразу в путь.
Я кивнула, мысль о еде затмила все вертящиеся в голове вопросы.
Двэйн спустился на нижнюю ветку и спрыгнул в воду, по лесу раздался громкий всплеск, а потом и ругательства старшего:
— Чёртов дождь! Да тут по пояс! А в ямах и по шею будет! Проверь, надёжно ли закрыт твой рюкзак. Хорошо, что ткань не пропускает воду. Ты идёшь?
Я с опаской поглядывала на жёлто-бурую муть, она совсем не выглядела безопасной и совсем не вызывала желание искупаться.
— А в ней может кто-нибудь водиться?
— Алиса, давай руку, — настойчиво произнёс Двэйн и протянул ладонь.
Я тяжело вздохнула и с помощью старшего спрыгнула в воду. Ему пришлось ухватить меня за талию, чтобы я не погрузилась с головой. Мне вода доходила почти до груди, и я почувствовала себя слишком уязвимой в этом грязном лесном озере.
— Конечно, здесь кто-нибудь водится, — ответил Двэйн, — иначе бы это место не звалось Пустошью.
— Но всё наше оружие в рюкзаках.
— Не всё. Я достал два ножа, — он протянул мне длинную рукоять с тонким и острым лезвием, — себя только не задень.
Я фыркнула. Двэйн же посмотрел на свой компас, который заранее повесил на шею, и, не тратя время на разъяснения, двинулся вперёд. Я, руками разводя воду, побрела, а точнее практически поплыла следом.
Идти, находясь наполовину в воде, да ещё и по скользкой травяной подстилке, оказалось сложнее, чем я думала. Пару раз я с головой погружалась в воду, и Двэйн тут же приходил ко мне на помощь. Ему-то было немного проще. Мы шли, а река всё не собиралась возвращаться в свои берега, и впереди не наблюдалось ни одной возвышенности. Солнце пекло даже сквозь листву, и тёплая вода не несла прохлады, по лицу стекали струйки пота, над головой жужжали насекомые и иногда жалили руки и шею, отчего на коже проступили зудящие красные пятна.
— Ай! — я хлопнула ладонью по шее и, сморщившись от боли, отправила в воду тельце убитого насекомого. — Они живого места не оставят!
В ответ раздался похожий шлепок, и Двэйн что-то пробурчал под нос.
— Долго нам ещё идти?
— Думаю, нет, но из-за воды мы движемся медленнее, так что мои расчёты могут оказаться неточными. А если наше условное место тоже затоплено, то ребят придётся искать где-то по окрестностям. Кто знает, как сильно растеклась река.
— По мне, так очень даже сильно.
— Просто ты не особо долго жила в Пустоши, с настоящим наводнением не сталкивалась. Бывает, что дожди льют неделями, и тогда особо полноводные реки смывают целые рейты.
— В Городе никогда не бывало наводнений.
— Конечно, они делают всё, только бы Пустошь их не тронула.
— Разве это плохо?
— Нет, но из-за этого лес отыгрывается на нас.
Мы снова замолчали, говорить с пересохшим от жажды горлом не было желания, а вода, залившая лес, была непригодна даже чтобы просто смочить губы.
Я шла, всё с таким же недоверием наблюдая по сторонам и надеясь, что никакая тварь Пустоши не проплывёт
