Смысл этой пьесы и ее отторжение Сталиным в том, что Булгаков понял Сталина. А Сталину это не понравилось. Он хотел, чтобы о нем сказали иначе. Булгаков показал, что страной и властью овладел человек с фантастически сильным, железным характером, в котором нет ни грана нравственности. Он презирает людей, считает их слабаками. Всех, от императора Николая Второго до самого простого рабочего. И с каждым он говорит так, как надо, и каждому он говорит то, что надо. И те делают то, что он хочет. И эту колоссальную деспотичность показывает Булгаков в молодом Сталине. И становится понятен характер этого человека. А как только понимаешь характер, понимаешь судьбу. Потому что характер человека – это и есть его судьба.
Но он перестал бы быть Булгаковым, утратил бы свою независимость и право закончить «Мастера и Маргариту». И не имело значения, понравилось бы произведение вождю или нет. Дело в другом. Создав «Мастера и Маргариту», Булгаков ясно дал властям предержащим понять, что «перестраиваться», скажем, как Алексей Николаевич Толстой, который тонко чувствовал конъюнктуру момента, или Илья Эренбург, Михаил Афанасьевич не собирался и не собирается.
– Попробуйте заглянуть в длинный список жертв репрессий, вы обнаружите почти всех гонителей Булгакова, – продолжал Портнов, – от Л. Каменева до Л. Авербаха; был расстрелян Генрих Ягода, родственник Л. Авербаха и покровитель В. Киршона. А до беглого Ф. Раскольникова, чью графоманскую пьесу о французской революции высмеял публично Булгаков в присутствии автора, дотянулась в Париже бестрепетная «рука Москвы». Уцелели, предав всех прежних «друзей» и дорого заплатив за свою жизнь лишь О. Литовский, Я. Эльсберг и Вс. Вишневский, как и Билль-Белоцерковский с его доносительным письмом Сталину и устным призывом уничтожить Булгакова. Так что «коллективный Сальери» был и здравствовал.
Далее. Нашлось достаточное число высокопоставленных лиц, разглядевших в «Мастере и Маргарите» контрреволюционное, безусловно, опасное выступление. Если уже мнение друзей создавало у них впечатление чего-то истинно неповторимого и единственного в своём роде (а Булгаков был убежден в этом), то можно себе представить мнение иерархов Кремля и мощного аппарата дозора (ОГПУ-НКВД). Кстати, когда говорят о безграничной власти Сталина, то проявляют полное непонимание природы власти как таковой в данной исторической ситуации. О подобном парадоксе власти прекрасно сказал долго живший в России дипломат и философ Жозеф де Местр: «Ничем нельзя исправить странную привычку большинства обыкновенных людей судить о могуществе государей по том, что они могут делать, тогда как его нужно оценивать по тому, что они не могут делать». Мысль об исторической слепоте и ограниченности любой власти развита в «Мастере и Маргарите».
Действительно, всесильный прокуратор Понтий Пилат не мог спасти даже безызвестного бродягу, ибо тогда рухнула бы вся пирамида безнравственной власти, не верящей в добрых людей…Это подтверждали многочисленные свидетельства!
Агентура ОГПУ работала тогда мобильно, масштабно и на высоком уровне.
Тот же «коллективный Сальери», видимо, очень рано был информирован о каждом произведении Мастера в общем, и о романе «Мастере и Маргарите», в частности. Булгаков однозначно встал у них на пути.
Для очень верующего в коммунистические догмы, очень патриотичного, но в творческом плане чудовищно эгоцентричного «коллективного Сальери» в созидательной работе над «Мастером и Маргаритой» возрождался тот противник, имя которого прежде едва ли было достойно серьезного упоминания в их окружении. Булгаков однозначно встал у них на пути! Такое видение ситуации могло объединить «коллективный Сальери», и большинство кремлёвского руководства. Они испугались, что выход на арену такого единственного в своём роде великого писателя и драматурга, как Булгаков, отодвинет их в тень, и поэтому они всячески препятствовали его продвижению.
Эта борьба развертывалась на конкретном политическом фоне, который не могли не учитывать ни «коллективный Сальери», ни идеологическая инквизиция высших иерархов партии.
Борьба за власть на всех фронтах в то время была на повестке дня. И в связи с этим нельзя не обратить внимания на то, что руководители ОГПУ, впрямую занимаясь организациями тамплиеров и антропософов в кругах творческой интеллигенции, были одними из первых, кто, преследуя широким фронтом инакомыслие, увидели в «Мастере и Маргарите» не только острую сатиру на существующий режим, но и прославление масонства.
Казалось бы, при чем здесь смерть Булгакова, если бы не тот факт, что в эти высокопоставленные круги был вхож и «коллективный Сальери». И очевидно, что имя Булгакова не раз звучало и в этих коридорах власти.
Сам «коллективный Сальери» относился к коммунистическим «деспотам и интриганам» с неизменным раболепием, подчеркивая при этом свой большевистский патриотизм. С другой стороны, и Булгаков был не без слабостей и не всегда демонстрировал коллегам добрые чувства. Только так следует объяснить вражду, скажем, каждого члена пресловутого «коллективного Сальери», как например безудержную злобу того же Билль-Белоцерковского, скрытую за чрезвычайной любезностью к Булгакову, не считая многочисленных посредственностей, непримиримо ненавидящих великого писателя. Действительно, его острый язык был известен многим, и кое-кто полагал, будто Булгаков был социально прогрессивным человеком, бросившим перчатку автократии.
Кстати сказать, через полгода после кончины великого писателя другу и режиссёру Сергею Ермолинскому предстояло расплачиваться за связь с «контрреволюционером Булгаковым». Ермолинский был арестован и приговорен к трем годам ссылки «за пропаганду антисоветского, контрреволюционного, так называемого писателя Булгакова, которого вовремя прибрала смерть» (слова следователя). Из слов, брошенных следователем С. Ермолинскому, нетрудно заключить, что только смерть спасла опального писателя от застенков НКВД. А уверения А.А. Фадеева, высказанные смертельно больному Булгакову: «Выздоравливайте, теперь все будет по-другому… Мы пошлем вас в Италию…» – были не более чем выполнением поручения самого главного режиссера (НКВД?), поставившего спектакль.
О смертельной болезни М.А. Булгакова
“Fair is foul, end foul is fair…”
(«Зло есть добро, а добро есть зло…»)
В. Шекспир. «Макбет»
В свидетельстве о смерти М.А. Булгакова, выданном 11.03.1940, в качестве причины смерти указывается: нефросклероз, уремия. Как известно, свидетельства о смерти выдаются на основании медицинской документации: медицинской справки о заболевании или результатах патологоанатомического вскрытия. Мы не располагаем заключением патологоанатомов о причине смерти М. Булгакова, поскольку нет достоверных сведений о том, проводилось ли патологоанатомическое вскрытие писателя. Поэтому скорее всего свидетельство о смерти было выдано на основании справки из поликлиники.
Доктора медицины профессора Леонида Ивановича Дворецкого я узнал сразу. Наше рандеву он решил провести в своём кабинете медицинского университета.
Доктор медицины Л.И.Дворецкий, опубликовал сенсационную статью о смертельной болезни М.А.Булгакова в журнале «Нефрология» (№ 4, октябрь 2010 год).
Леонид Иванович встретил меня, как будто мы были знакомы друг с другом много лет.
– Я знаю
