на минутку?» — пробормотал я, но признал, что он был прав.
— В таком место, как это? — спросила Аманда, оглядывая ресторан. — Это мило, по крайней мере, для места не в столице.
— Так вот откуда ты? — сказал я, попросив Маркуса не сбивать меня с толку.
— Да, я оттуда, — ответила она, немного смущенно. — Дом Белозеровых.
[Легко!] — воскликнул Маркус.
— О, я... То есть многие думали, что ты сирота, — неподдельно удивился я.
— Да, мой дядя — Феликс Белозеров IV, — добавила она, но ее улыбка погасла.
[Это не ее дядя, но пусть она называет его так,] — подсказал Маркус.
Я прочистил горло.
— Белозеров? Я не слышал ни о нем, ни о вашем доме. Вот что я имею в виду. Я и не должен был слышать об этом. Просто сироты обычно не обращают внимания на политическую жизнь Домов.
— Я знаю, это одна из причин, по которой мне это нравится.
— Что?
— Как бы это сказать? — Аманда подождал, пока официант поставит на стол наши напитки с травами, и заговорила, как только он ушел. — У моего дяди много врагов. Возможно, больше, чем у всех остальных Домов.
— Ты сказала, что тебе нравится, что я ничего не знаю о Домах.
— Да, это мне нравится.
— Каким образом?
Аманда не стала вдаваться в подробности.
— Приятно быть с кем-то, кому наплевать на Дома.
Маркус: [Скажи ей, что ты больше беспокоился о содержании дома, чем о политике в доме..... Подожди, нет, не говори так.... Это недостаточно умно и не имеет смысла.]
— Меня всегда больше интересовало сохранение крыши над головой, чем политика в доме.
Маркус: [То что надо!]
Аманда рассмеялась.
— Хи-хи! В этом есть смысл.
К нам снова подошел официант с готовыми блюдами.
Принесли две маленькие тарелки с жареными артишоками, на каждой из которых была ложка чесночного масла, покрытая кусочками миндаля.
— На что был похож твой дом? — спросила Аманда.
Позже нам принесли второе блюдо, пирог с трюфелями и луком-пореем, как и предлагал ранее Маркус. Он выглядел пышным и был обжигающе горячим.
Маркус: [Соври ей! Расскажи про сиротские приюты...]
— Приют? — поднял я бровь на ее вопрос.
— Да. И сколько их? Я слышал, они перемещают вас.
— Я жил в четырех. Все они были разными. Последний был лучшим, если только может быть лучший приют.
— Сколько там было сирот?
— Это зависело от места. Многое. Ты думаешь, после этого я стал бы лучше разбираться в фамилиях аристократов, но я все еще не силен в именах.
— И что случилось? Как
