соседству в воцарившейся тишине. Отчаянное шарканье.
Я огляделся и внезапно осознал, что после того как меня одновременно накрыли облегчение и полное истощение от клеточного всплеска, я не смог устоять на ногах и сижу теперь на верхней ступеньке. «Вставай, Хак, сейчас не время. Мы еще не закончили. Впереди еще три или четыре ублюдка». Я тяжело вздохнул, почувствовав затхлый, с привкусом железа воздух, и на мгновение задержал дыхание. Собрал последние остатки сил и поднялся на ноги.
Верхний уровень представлял собой просторное помещение с потолками повыше, когда-то здесь явно был склад. Света оказалось чуть больше, чем в коридорах внизу, но не намного. В темных углах громоздились редкие оставшиеся штабеля ящиков, по шесть или семь штук в высоту, след какого-то изменения спроса на рынке или давно позабытой корпоративной реструктуризации, которая даже не позаботилась о полной распродаже запасов. Тут и там с крыши свисали тросы и крановые крюки, словно приглашение к самоубийству или другим, не столь аккуратным мучениям.
Я пробрался мимо кровавой бойни, следуя за тихими человеческими стонами. Поодаль окровавленная женщина с трудом ползла в сторону укрытия за штабелем ящиков. Кем бы ни была, она, похоже, укрылась от взрыва за чьим-то телом. У нее были раны на теле и конечностях, а сквозь волосы на макушке сочилась кровь, но большая часть повреждений выглядела поверхностными.
Наверное, она услышала хруст моих шагов позади себя, потому что на мгновение замерла, а затем поползла с удвоенной энергией.
Я стоял над ней и пытался собраться с чувствами, старался не шататься слишком сильно. Клеточный спад настойчиво дергал мою кровь, заволакивая глаза пеленой помутнения. Это походило на падение, на сон. Проще всего на свете было бы сесть рядом с этой женщиной, похлопать ее по окровавленному бедру ради утешения, затем лечь на покрытый зазубринами и выбоинами легированный пол и просто…
«Возьми себя в руки, оверрайдер!»
Я аккуратно засунул «Балюстраад» за пояс. Казалось, на это ушла целая вечность. Глубоко вздохнул, соединил кольца морфосплава на левой руке и активировал клинок.
«Рис, ты не хочешь вернуть сирены об….»
– Вейл! – Незнакомый мне голос, но слушайте, я легко наживаю себе врагов. Всегда предполагай худшее. – Вейл! Ты, кровожадный кусок дерьма!
Я повернулся, по-дурацки медленно из-за спада, и увидел в двадцати метрах позади, за линией ящиков, скорчившуюся фигуру с оружием, напоминающим обрез. Тошнотворный спазм в животе – он держит меня на прицеле, а я повернулся не той стороной, голова еще не осознала, как я только что поступил со своим оружием. Левая рука зудела от отсутствия «Балюстраада» – я сменил его на ебаный бесполезный нож, который даже не мог бросить, а «ВакСтар» был безнадежно далеко от линии выстрела, он поворачивался вместе с моей правой рукой медленнее, чем слюна падала на Ганимед…
Странный высокий визг в складском сумраке – безошибочный звук пули, выпущенной из «Сэвилл Сикера», поворачивающейся в полете и наводящейся на заранее заданную цель. Пуля ударила меня в плечо, пока я поворачивался – чудо, что я положился на «ВакСтар», – развернула, и я упал из-за отсутствия лучших вариантов. Какой-то отточенный инстинкт заставил меня распластаться на спине рядом с раненой девушкой из Наземной команды. Еще один визг «Сэвилла», и она дернулась, словно от удара, и закричала. Джефф Гэвел настроил свое модное раритетное оружие на стандартную температуру тела, тупой кретин.
– Сафира! – воскликнул он в панике, когда понял, что сделал. – Сафира!
Я сделал пару выстрелов поверх дергающегося тела, стреляя вслепую, неуклюже перекатился на ноги и, наконец, должным образом нашел цель. Нет времени переключаться на «Балюстраад», который бы закончил эту вечеринку весьма красиво, всем спасибо. Я навел «ВакСтар» на фигуру Гэвела и выстрелил. Руку охватило онемение, прицел дернулся, и пуля пролетела в нескольких метрах мимо. Он вздрогнул и принялся возиться с «Сикером», видимо, пытаясь отключить эту дорогостоящую опцию тепловой наводки. Он в любой момент мог закончить, а с такого расстояния…
Я ринулся вперед, бешено стреляя.
И промахивался каждый раз.
Подбежав к Гэвелу, я замахнулся «ВакСтаром», словно дубинкой. Джефф вскинул карабин, чтобы блокировать удар. Претенциозный, убогий, «ты только взгляни на меня», сделанный на заказ ствол и все такое. Я позволил ему выставить блок, выронив от удара пистолет. И с силой ударил его в живот зажатым в левой руке клинком. Он хрипло закричал, в равной мере испытывая боль и возмущение, и боднул меня головой. Я предвидел такое развитие событий, опустил подбородок и принял удар в основном лбом. Крутанул нож у него в животе и дернул лезвие вверх, в сторону ребер. Гэвел закричал. Опустил ствол «Сэвилла» и спустил крючок – я почувствовал, как пуля пробила мне голень и ступню, и мгновенно повалился на бок от полученного урона.
Когда я упал, лезвие ножа вырвалось из разорванных кишок Гэвела. Тот, казалось, почувствовал это, мрачно уставился на хлещущую из живота кровь и поморщился.
Затем, покачиваясь, вскинул «Сэвилл» и тщательно прицелился.
– Это… – Он закашлялся и сплюнул кровью. – За Сафиру, ублюдок.
Я зарычал и попытался опереться на раздробленную ногу.
– Маршалы Долины! Бросьте оружие!
На этот раз я узнал голос даже сквозь искажения громкоговорителя. Моргнул, не веря своим ушам, и время, казалось, замерло. Я глядел в искривившееся лицо Гэвела, пока он, все еще покачиваясь и борясь с болью в животе, пытался осознать изменившуюся реальность.
– Бросай пушку, дебил!
Я выдавил смешок.
– Мне кажется, он настроен серьезно, Джефф.
Лицо Джеффа окаменело, и он с трудом принялся поворачиваться лицом к новоприбывшим фигурам. Он проделал примерно половину оборота, когда резкие отрывистые выстрелы разорвали складской сумрак. Казалось, какой-то волшебный ветер налетел, сорвал с Гэвела одежду, затем поднял его в воздух, отшвырнул в сторону и кучей спутанных конечностей швырнул на пол, достаточно близко от меня, чтобы я мог до него дотронуться. Он лежал с широко открытыми глазами. С ним было покончено.
– Цель уничтожена! Обыщите помещение! Проверьте лестницу!
Они торопливо прошли мимо меня неуклюжей полусогнутой походкой тактически наступающего спецназа, штурмовые винтовки вскинуты высоко к плечу, дула слегка наклонены. Мрачные лица за черными забралами, тонкая пластинчатая броня, из-за которой они походили на невероятно стройных ферритовых жуков, вставших на задние лапы. Я насчитал четверых бойцов, затем шестерых, семерых. Они добрались до плодов моих трудов на лестнице, высунули дула винтовок, осторожно заглянули за перила и начали спускаться.
Я слабо повернул голову в ту сторону, откуда они пришли.
Увидел Сакаряна, в боевой броне и шлеме с визором, он застыл, уже опустив «Глок Сэндмен», но все еще настороженно зажимая его в
