алая в этом лишённом красок мире. Почти как его корзно, брошенное в стороне.
Но со смертью Хозяина ничего не закончилось. Проход в Явь так же светился лучами разгоревшегося там заката. И воинство так же пропадало в нём, угрожая жизни всех, кто попадётся на его пути.
На этот раз Млада быстрее прорубилась к Роглу. Твари зашевелились и даже начали нападать, но тут же отступали попадая в пятно света, исходящего от её клинка.
Рогл, словно высеченный из камня, стоял на том же месте. Дымные щупальца обвивали его с головы до ног, почти полностью скрывая. Млада бросилась к нему, убирая меч в ножны. Обняла, прижала к себе. И чудовища тут же начали смыкать кольцо, более не отгоняемые сиянием Воина.
— Рогл, услышь меня, — прошептала Млада ему на ухо. — Вспомни, что ты должен был сделать. Корибут не властен над тобой. Но он возродится вновь, если ты не запечатаешь его словом.
Угрожающее шипение и рокот резко стали громче. Млада сжала зубы и, стиснув вельда в объятиях крепче, выплеснула в стороны все оставшиеся силы. Зазвенело в ушах. Сердце зашлось в неистовом стуке и замерло.
Твари завопили, сгорая в чистом свете, на многие сажени вокруг. Это их сдержит. Пока что.
Невыносимая, непроглядная тьма заполнила пустоту внутри и начала засасывать в себя, точно в воронку. Пропадали звуки, и скудное зарево на окоёме гасло за пеленой, застилающей взор.
Рогл слабо шевельнулся, вздохнул и растворился, оставив в руках призрачное ощущение тяжести. Но и оно в следующий миг пропало. Млада упала лицом вниз, не в силах двинуться. Она словно врастала в землю. Наливалось невыносимой тяжестью всё тело. Даже веки поднять оказалось непосильной задачей.
— Я проклинаю тебя, Корибут, — каменным обвалом зазвучал в ушах голос Рогла, — во всех мирах…
Больше Млада ничего не услышала.
Глава 21
Свет пробивался сквозь веки, сначала слабо, но с каждым мгновением делаясь всё ярче. А там и в уши залилась смесь звуков, среди которых Хальвдан начал различать пронзительные крики чаек, плеск воды, голоса людей и ругань на верегском. Пахнуло свежестью и рыбой от воды. Он начал было вновь проваливаться в топкое забытье, но где-то рядом с грохотом уронили то ли бочку, то ли ящик, и он снова вынырнул. Даже попытался открыть глаза. И только чуть позже понял, что качалась под ним не постель, а палуба, и всё походило на то, что лежит он на корабле.
“Неужто сжигать собрались?” — мелькнула первая безумная мысль. Может, все решили, что он мёртв и теперь готовятся провожать по реке в горящей лодье? Это предположение подбросило бы его на месте, будь он здоров, а нынче сил хватило только на то, чтобы приподнять веки и оглядеться.
Лежал он, заботливо укрытый суконным одеялом, и правда в драккаре: над головой слегка похлопывал от ветра сложенный полосатый парус. Но на погребение это вовсе не походило: вокруг суетились вереги, укладывая груз, и, по всему, скоро собирались отплывать.
Вдалеке прогремел знакомый голос Ингвальда, приблизился, и сам конунг вырос перед глазами. Он остановился в стороне, наблюдая за тем, как идут сборы в дорогу, а затем бросил взгляд на Хальвдана. А тот всё ещё не мог ни пошевелиться, ни сказать хоть слово. Конунг заметно удивился и поспешил к нему, махнув кому-то мимоходом. Подошёл и опустился на одно колено рядом.
— Я рад, что ты всё ж очнулся, Хальвдан, — он пристально его оглядел, словно не до конца верил в то, что видит. Его посечённое морщинами лицо всё ж слегка разгладить от короткой улыбки. И правда ведь — рад.
Но всё же Хальвдан не так уж и ошибся, подумав, что его собираются хоронить. Он ещё немного помолчал, выдерживая пытливый взгляд конунга, а затем разлепил губы.
— Что я здесь делаю?
— Мы возвращаемся на Клипбьёрн, — просто ответил Ингвальд, будто это было чем-то само собой разумеющимся. — Больше нам незачем здесь оставаться. Думаю, и тебе так будет лучше.
Хальвдан пошевелил рукой — правой. Левой, недавно по глупой случайности раненой, не смог. Она точно онемела. А чтоб уж сесть — о том пока и речи не шло! Потому он постарался вложить во взгляд и голос весь гнев, что всколыхнулся в груди.
— Вы что, с ума посходили? Я не могу плыть на Клипбьёрн!
Конунг невозмутимо пожал плечами.
— Думаю, тебя в Кирияте больше ничего не держит. Ты не знаешь, что тут творилось три дня назад. И та девушка… Она погибла.
На этот раз Хальвдан резко сел, едва не стукнувшись головой об опору навеса. Упёрся рукой в палубу, чтобы тут же не рухнуть назад. И только тогда, подняв взгляд, увидел, как над городом поднимаются прозрачные столбы дыма, словно от недавно потушенных пожаров. Где-то, знать, ещё шаяло. Но если бы даже город стоял в руинах, ему было бы плевать, потому как его занимала сейчас одна мысль.
— Погибла? Невозможно!
— Погибло ещё много наших людей, которые схватились с тварями, которые выскочили в город из неведомой бездны!
Конунг поджал губы и глянул на кого-то, кто шёл сюда. Кажется, он сожалел: не о гибели Млады, а о том, что не успели отплыть до того, как Хальвдан пришёл в себя. Тогда и забот было бы меньше. А теперь непонятно, чем всё обернётся. Знать, с того момента, как приёмный сын отбыл на юг, конунг не оставлял надежды когда-нибудь вернуть его обратно.
Подстёгнутые страшным известием, силы быстро возвращались в тело. Хальвдан скинул покрывало и попытался встать. Вышло не сразу, но он всё ж поднялся и постоял так, пока не перестало плыть перед глазами, а шатание опоры под ногами не осталось только покачиванием корабля на мягкой озёрной волне. Но не успел он сделать и шагу, как путь ему преградил Сигнар.
— Незачем тебе туда возвращаться!
Хальвдан оттолкнул его. Вышло не слишком-то грозно и мощно, но брат всё равно отступил.
— Ещё ты будешь указывать мне, что делать! Как был сопляком, так и остался!
Больше Сигнар не стал его останавливать, только отвернулся, пробормотав, дескать, от этих южан одни беды, вон и брат взбесился. А Хальвдан, всё ещё не чувствуя уверенности в своих силах, сошёл с драккара и направился к детинцу, надеясь, что не рухнет где-нибудь по дороге. Видно, по приказу конунга несколько верегов пошли за ним — на всякий случай. Они держались поодаль, но не выпускали его из виду.
Миновав пристань, Хальвдан вышел в посад, и, чем дальше уходил
