Макс вопросительно посмотрел на Тильду.
— Сара оставила мне с десяток соверенов, — объяснила Тильда. — Наверно, кто-то с ней ими расплатился. Кит де Пейвли продал их по моей просьбе.
— Мам, а твоя мама где жила?
У Тильды вдруг возникло такое чувство, будто она стоит на краю трясины.
— Еще блин есть? — быстро спросила она. — А то я умираю с голоду.
Джош налил жидкое тесто на сковородку.
— Ну ты и дурак. Тетя Сара и мамина мама жили в Саутэме. Они же были сестры. Ты что, не знал?
— А твой папа тоже там жил? — Джош перевернул блин.
И Тильда сразу представила Эдварда де Пейвли. В своем автомобиле, большом старом «бентли», в котором умерла Джосси, он едет по Саутэму. Куры и дети разбегаются в стороны, заслышав властный гудок его машины; селяне постарше в знак приветствия прикладываются к своим картузам. Это было меньше двадцати лет назад. А казалось, давным-давно, в другой жизни.
— Джош, сковородка, — предупредил Макс.
Жир на внешней стороне бортика сковородки загорелся, и почти в ту же секунду весь чугунный диск вспыхнул прозрачным оранжевым пламенем. Мелисса взвизгнула. Тильда схватила кувшин с водой и вылила его на сковородку, плиту и Джоша. Макс, быстро шагнув к плите, бросил на конфорку влажное кухонное полотенце. Пламя зашипело и погасло. Джош, мокрый с головы до ног, стоял в луже воды.
— Пропал мой блин.
Тильда беспомощно рассмеялась.
Позже, после ужина, Макс проводил ее до гостиницы. Было темно, их окружало звенящее безмолвие. Она вспомнила, как они шли этой же дорогой в первый вечер ее пребывания во Франции. С тех пор между ними многое изменилось. Ледяная учтивость исчезла: Макс тоже смеялся над Джошем, они ненадолго вновь стали семьей.
Они шли молча. Тильда подозревала, что Макс, как и она сама, не хотел нарушать хрупкое перемирие.
— Когда-нибудь ты все же должна рассказать им о своем отце, — наконец произнес Макс. — Они уже большие, у них возникают резонные вопросы.
— Как ты себе это представляешь? — сердито отозвалась Тильда.
В сиянии звезд виднелись очертания извилистой дороги и силуэты зданий на окраине деревни.
— Так или иначе они все равно узнают, — сказал Макс. — Ты же узнала, Тильда.
Она вспомнила тот день, когда тетя Сара сообщила ей, что она является дочерью Эдварда де Пейвли. Вспомнила свой побег из Саутэма, щелканье ножниц, когда она остригала волосы в вагоне третьего класса.
— Нет, Макс, не могу, — категорично заявила она. — Как я скажу своим детям, что мой отец изнасиловал мою мать и упрятал ее в сумасшедший дом? Как я им это объясню? И Кейтлин… — Ее голос задрожал.
Они дошли до деревни. Их окружили стоявшие на площади липы, призрачно-серые в темноте. Тильда вспомнила, какими глазами смотрела на нее Кейтлин — с гневом и ненавистью во взгляде. Она приходилась Кейтлин тетей и была любовницей ее отца. Тильда ненавидела себя и за то и за другое.
Макс взял ее под локоть, подвел к маленькому кафе на краю площади. На тротуаре громоздились железные стулья, составленные один на другой. Макс взял один стул, поставил его на тротуар. Она села. Он устроился рядом.
— Держи, — сказал Макс, подавая ей носовой платок.
Она высморкалась. Звук, что она издала, эхом отразился от тихих безмолвных зданий.
— Сигарету?
Она редко курила, но сейчас от сигареты не отказалась. Промолвила с дрожью в голосе:
— Макс, меня возмущает, что прошлое продолжает меня преследовать. И главное — этого никак не избежать. Все, что я делаю, все, что сделала… как будто по указке. Такое чувство, что прошлое манипулирует мной. Ведь это же несправедливо.
— Все мы в известной степени живем под влиянием прошлого, своих родителей. Так уж устроена жизнь.
Кончиками пальцев Тильда потерла глаза.
— Когда тетя Сара сказала мне, кто мой отец, она прокляла весь род де Пейвли. — Она посмотрела на него. — Я никогда этого не забуду, Макс. Она прокляла их. Но не учла, что я тоже де Пейвли.
Он нахмурился.
— Ты это о чем, Тильда?
Положив локти на холодный железный стол, она облекла в слова свой страх, который терзал ее многие годы.
— Макс, она и меня прокляла. Неужели не понимаешь? И все, что происходит с тех пор, напоминает мне об этом.
— Тильда, и ты веришь во всю эту чушь? Не спорю, Сара умела нагнать страху, но зачастую ее верования представляли собой бредни. Деревенские предрассудки, бытующие в глухих уголках захолустья.
— Но Джосси, — прошептала Тильда. — Вспомни, что случилось с Джосси. А земля… дом… У Кейтлин ничего нет, Макс, ничего. И даже Дара…
Она умолкла. Впервые с тех пор, как Макс ушел от нее, она произнесла имя Дары. Тильда увидела, как он прищурился, но все же повернулся к ней, тронул ее за руку.
— Тильда, ты просто устала, — сказал он. — Будь ты не так изнурена, тебе бы это и в голову не пришло. Поздно уже, тебе пора спать. — Он бросил сигарету на булыжники, затушил окурок каблуком. — Этот полковник тебя измучил. Ты не должна трудиться как рабыня.
Она готова была рассердиться на него, как на Арчи, но внезапно увидела беспокойство в его глазах. «Максу я небезразлична, — подумала она. — Ему не все равно, что со мной, как я живу». Она прикусила губу и услышала, как он добавил:
— Я понимаю, что тебе трудно говорить о прошлом. Но мне кажется, ты должна все объяснить детям. Такие вещи выползают на свет в самое неподходящее время. — Он глянул на нее. — Ты не согласна, Тильда? — Снова тронул ее за руку. — Ты замерзла… прости… весенние ночи…
— Мне не холодно. — Она попыталась улыбнуться.
— Возьми мой пиджак. — Он встал, снял с себя свой пиджак, накинул его ей на плечи.
Тильде хотелось прижать лацканы к лицу, но она не посмела.
— Беда в том, Макс, — медленно заговорила она, — что я слишком хорошо помню свое состояние, когда Сара мне все рассказала. Как будто меня изваляли в грязи.
Он фыркнул.
— Сара выбрала не самый подходящий момент. Она не имела привычки деликатничать. Сама была крепкий орешек и думала, что все такие же. — Он нахмурился. — Можно объяснить им, что время было такое. Может быть, указать, что у Эдварда де Пейвли, при всей его порочности, были и определенные достоинства. Например, он был отличным солдатом.
— Он участвовал в сражениях при Ипре и на Сомме, — подтвердила Тильда. Об этом ей сообщил Кит, когда она пригласила его на чай. — Был награжден медалями за храбрость.
— Вот видишь. В нем, как и в любом другом человеке, соединены хорошие и плохие качества. Просто у него в отличие от большинства людей плохое было доведено до крайности. — Макс глянул на часы. — Уже почти полночь. Если не поторопимся, останешься без ночлега. — Она встал из-за стола, помог Тильде подняться со стула, и они пошли через площадь. — Я поговорю с Мелиссой, если хочешь.
