пусть для того, чтобы «выманить» наружу Витьку Шелестова, дежурившего у единственного входа, возле которого можно было посадить вертолет, пришлось вывести на громкую связь мой голос, требуемого результата я все-таки добился. Так что вгляделся в лицо друга, решившегося заглянуть в кабину крылатой машины, и поздоровался:
— Привет, Кремень, ты чего такой мрачный?
Он нервно сглотнул, опустил взгляд и облизал искусанные губы:
— А чего радоваться? Да, Червоточина закрылась. Но ЗА Борисычем!!!
— Не понял?! — нахмурился я и изо всех сил сжал подлокотники кресла.
Витька поиграл желваками и решительно уставился в объектив камеры:
— Вчера вечером он примчался к Оттовичу, заявил, что придумал, как закрыть Червоточину, и потребовал выделить группу из шести-семи человек. С полуночи и до четырех часов утра они расставляли какие-то артефакты тут, на Земле. Потом ушли на Ту Сторону и занялись тем же самым. А после того, как закончили, Борисыч вдруг заявил Циркулю, что для запуска процесса потребуется одновременная активация обоих колец. Причем каждого — из своего мира!
Я сглотнул:
— Ты хочешь сказать, что дед остался там?!
Кремень шмыгнул носом и… заплакал:
— Да! Циркуль, командовавший сборной группой, сделал все, чтобы его переубедить. Но Борисыч уперся — заявил, что парням еще жить и жить, а он уже умер. Вместе со Степановной… А еще сделал все, что было в его силах, для своей страны, простился с твоим отцом, оставил ему прощальное письмо для вас с тетей Олей, а значит, имеет полное право упиться местью. Так что если его расчеты подтвердятся и Червоточина закроется, то он отправится к ближайшему крупному городу корхов и заберет с собой двести-триста тысяч тварей…
— Она точно закрылась? В смысле, полностью? — глухо спросил я, вытер рукавом струйку крови из прокушенной губы и оказался в объятиях Ларисы, наплевавшей на правила поведения в присутствии венценосных персон и метнувшейся ко мне через всю гостиную.
Витька понял, «что меня интересовало на самом деле», так что ответил, не задумываясь:
— Ее нет! И на Ту Сторону уже не перейти: Циркуль и его группа до сих пор носятся по тому месту, где была Червоточина, пытаясь найти хоть какой-нибудь проход, но безуспешно.
Я почувствовал в голосе друга какой-то странный надрыв и задал еще один вопрос:
— Это ведь не все плохие новости, верно?
Кремень немного поколебался и опустил взгляд:
— Верно: в момент исчезновения Червоточины все обелиски Борисыча взорвались. Перначу, активировавшему кольцо на Земле, посекло осколками лицо и повредило сетчатку. А значит, мог пострадать и твой дед…
Эпилог
12 сентября 2112 г.
…Блистательный и его опростоволосившийся телохранитель ушли, «не привлекая к себе внимания». Благо, дверь в общий коридор валялась на полу, а серию жестов, показанных им Долгоруким, можно было истолковать в одном-единственном варианте: «Идите, я за ним присмотрю…» И ведь на самом деле присматривал. Все время, пока я «невидящим взглядом» пялился в стену и уговаривал себя не паниковать раньше времени. А еще поглядывал на мою матушку, пребывавшую приблизительно в том же состоянии, и о чем-то сосредоточенно размышлял.
К неким выводам пришел эдак минут через пять тягостного молчания, прикоснулся к своему комму и этим жестом «выбил меня из прострации»:
— Государь, прошу прощения за…
— Не за что извиняться… — не дав мне закончить, выдохнул он. — Я, увы, знаю, насколько тяжело терять по-настоящему близких людей, поэтому от всей души сочувствую и вам, и вашей матушке. Более того, перенесу начало награждения часа на три-четыре. Де-юре для того, чтобы внести изменения в церемонию в связи с последними новостями, де-факто — для того, чтобы дать вам прийти в себя.
— Благодарю за сочувствие, но мы справимся и так… — пообещал я, но он отрицательно помотал головой и, вероятнее всего, попробовал нас отвлечь тем, что первым пришло в голову: — Кстати, вы не будете возражать, если мои люди заберут из спальни труп?
Возражать я, естественно, и не подумал. Поэтому следующие минуты три был занят делом. В смысле, поруководил процессом и, вовремя вспомнив о четырех микрокамерах, оставленных китайцами, сделал вид, что провожу инструментальный осмотр с помощью коммуникатора, и выжег «найденную» дрянь. А после того, как освободился, отпальцевал Ларе, изображавшей мою тень, просьбу «сбегать» в убежище, вернулся в гостиную и отвлек государя:
— Владислав Мстиславович, я тут подумал, что мой отдел имеет смысл расформировать. Ведь засечников не сегодня завтра растащат по научно-исследовательским лабораториям и родам, соответственно, никакой работы с ними не будет. Опять же, его существование вызовет лишние вопросы к вам и зависть к нашей троице. Кстати, аналогичные нам не нужны: сразу после награждения мы отправимся в Зону и не покинем из нее до тех пор, пока не уничтожим последнего корха, оставшегося в нашем мире. Да и потом улетим не в столицу, а в Дагомыс. Жить в тишине и спокойствии. Или… попробуем выкупить хотя бы часть земли внутри старой Стены и построим там родовое поместье.
— То есть, появляться в свете вы не хотите, верно? — на всякий случай уточнил он, получил сразу три подтверждения — от меня, матушки и Даши — и невидящим взглядом уставился в стену.
А мне стало не до него, так как в этот момент чувство леса показало силуэт Шаховой, вернувшейся из убежища, и я невольно затаил дыхание. А еще через миг чуть не взвыл во весь голос от дикой радости — зная, что я жду ее появления, женщина… исполнила короткий, но буйный и очень веселый танец! Страх за деда, естественно, сразу же испарился, и я, поймав взгляд матушки, с намеком опустил ресницы.
Она так же безмолвно уточнила, правильно ли поняла намек, получила точно такое же подтверждение и изобразила намек на счастливый прищур. А через пару секунд к нам «вернулся» государь и задал неожиданный вопрос: — Ратибор Игоревич, скажите, пожалуйста, кто именно раздобыл и доставил на Базу те самые обелиски, которые изучал ваш дед?
Я равнодушно пожал плечами:
— Мы. Но что это меняет?
— Все! — довольно осклабился он. — Российская Империя, Поднебесная и ваша община только воевали, а Червоточину закрыли вы, Елисеевы. И этот факт оспорить невозможно. Поэтому все участники сегодняшней церемонии будут награждены за подвиги, совершенные во время межмировой войны, а вы — и за подвиги, и за ее прекращение. Вот и получите гораздо больше, чем все остальные!
— Сы-ы-ын… — требовательно протянула Бестия, демонстративно повела рукой, и Император сломался:
— Я выделю семью Ратибора Игоревича в отдельный род Елисеевых-Багряных, выделю в качестве родовых земель всю территорию бывшей Зоны, включая Базу, профинансирую
