всё было неважно. Главное, везде успеть сунуть любопытный нос.
Мы подъехали к воротам. Нас и правда ждали монахи — смуглолицые мужчины в тёмных рясах с выбритыми головами. Они придержали коней, пока я спешивался и спускал на землю Китти. Главным был мужчина, годящийся мне в отцы. Глаза у него были чёрные, как у Йоргена, но ума в них было больше.
— Здравствуй, Феодор, — заговорил Исак. — Это князь Зигрид и его жена, княгиня Катерина.
— Приветствую, — кивнул игумен Феодор, оглядев нас. Он зацепился взглядом за оружие у меня на ремне. — С оружием не принято ходить по святому месту.
— Кругом предатели, а я должен защитить жену, — огрызнулся я. Он что, издевается⁈ Я даже сплю с оружием!
— Здесь вам ничего не угрожает. Монастырь священное место. Здесь нет места вражде и людским распрям. Идёмте, — Феодор поманил нас.
Мы пошли за ним к каменному дому, но я так и не отдал оружие подошедшему парню в рясе и с бритой головой. Тот растерянно хлопнул чёрными ресницами и побежал за нами.
— Исак поведал мне о вашей беде, — заговорил Феодор. Я скрипнул зубами, но не стал беситься. Меня порадовало, что он решил сразу перейти к делу вместо пустых разговоров, не хочу задерживаться в доме чужого бога. Но игумен разбил мои надежды: — Я уже помолился о вашем благополучии. Завтра утром посетите молебен, и я окроплю вас святой водой.
— Но они не веруют в Господа, — заметил Исак, недоумённо хмурясь. Мы шли по каменному коридору в полутьме.
— Раз явились сюда, значит, истинная вера пустила ростки в заблудших душах.
Я не понимал, о чём они толкуют. По правде, слабо верил, что молитвы чужому богу мне помогут. Наши боги оказались слабы! Что говорить об этом Господе? Говорят, Господь всемогущий. Я не верил в это. Разве может бог, которого распяли, словно преступника, быть всемогущим? Он даже никогда не сражался. Для того, чтобы добиться могущества, мало быть добрым и всепрощающим человеком.
— Я слышала, что Господь может исцелять любые болезни, — тихо сказала Китти, когда мы лежали ночью в темноте комнаты-кельи. Кровать была узкой и казалась жёсткой после постели в императорском дворце. Моя жена лежала у меня на груди и гладила меня.
— Я не верю, что он излечит меня. Я давно потерял… — я проглотил слова вместе с комом, вставшим в горле. Дёрнул желваками. Мне было больно, что старая, давняя вражда отняла у меня самое дорогое. Я был слабым, не был виноват в том, что не смог справится с тремя мужчинами, больше меня вдвое.
Будь проклят дядька Ингольв.
В глазах кольнуло. Я зажмурился и вздохнул. Нет, я не плакал. Я не умел плакать, забыл, как это, но очень бы хотел разрыдаться от души. Китти, словно ощутив, насколько я потерян, схватила мою руку и переплела наши пальцы.
— А ты поверь, мой лев, — прошептала она. Поцеловала дракона на моей груди. — Поверь, и всё получится. Поверь ради меня. Я очень хочу родить тебе сына, а потом ещё четверых сыновей.
Меня тронули её слова. Не могу поверить, что это прекрасное создание — моя жена. Моя. Неужели я правда ей нужен?.. Я обхватил её, притягивая ближе и поцеловал в лоб. Ощутил её нежные пальцы на своей бороде.
— Спасибо, Китти, — хрипло проговорил я. — Ты не представляешь, как много для меня значат твои слова.
И твоё присутствие около меня.
В монастыре мы пробыли сутки. Феодор провёл какие-то свои обряды: облил нас водой, назвав её «святой», и читал над нами заговоры. Я стоял в каменном храме и подозрительно косился на старика. Тот всё ходил кругами, болтал и болтал заговоры. И чем отличается всё это от колдовства ведьмы Валборг?
Катерина, напялив платок на голову, как требовал обычай востока, стояла около меня и смотрела по сторонам. На стенах висели рисунки на дощечках. Там были боги, крылатые люди с золотыми венцами вокруг головы. Напротив нас, на стене, висел крест с распятым богом. Мурашки бегали по спине. Мне было тут плохо, слишком душно, а от запаха свечей воротило.
— Хвала богам, всё это кончилось! — воскликнул я, когда мы вышли на свежий воздух. Катерина шикнула на меня и прижала пальчик к губам. Я вскинул брови.
— Тише, мы на земле чужого бога, — сказала она. — Не гневи его, а то не поможет.
Мы распрощались с игуменом Феодором и поехали в лагерь кочевников. Пора начинать готовиться к поединку. Я собрал своих людей в шатре и поднялся с кресла, чтобы меня было хорошо видно и слышно. Катерина сидела в углу, занятая вязанием. Никто уже не указывал мне, что женщинам нечего делать на военных советах. Признаться, мне самому было спокойнее, когда она здесь. И при княгине воеводы вели себя примерно, даже не сквернословили.
— Итак, друзья, — заговорил я, расправив плечи. — Думаю, Йорген уже рассказал, о чём мы договорились с императором востока?
Воеводы закивали. Сидели передо мной, освещаемые рыжим светом масляных ламп. Варди Красавчик дымил трубкой, раскуривая траву. Воевода Вермунд потягивал эль. Бернар Волк Юга потирал старую спину. Холодный Рассог хмурился. Йорген казался усталым.
— Я говорил с всем нам известным магистром Марком, — продолжил я и прошёлся перед своими людьми. — И он поведал мне прекрасную новость, что половина советников императора готова помочь мне людьми и запасами еды. Ну и оказаться в нужное время в нужном месте с ключами от городских ворот.
— Ого, какая щедрость! — хмыкнул северянин Варди, выдохнув дым. — И что они хотят взамен?
— Самую малость: чтобы я убил их ненаглядного императора и дал им посадить на трон его сына. Что станем делать?
Воеводы стали чесать бороды. Я опустился на стул и плеснул эля. Проклятое сладкое вино мне опостылело. Бабский напиток. Я выпил и ощутил на себе взгляд Китти. Ох, киска, не жги меня глазками. Я уже принял решение, просто хочу показать этим бестолочам, будто они тут что-то решают.
— Мне кажется, нам не стоит доверять крысам императора, — сказал князь Бернар. — Я поддерживаю затею с поединком. По правде, мне уже надоела эта бесконечная война. В Сёдраланде мне тоже есть, чем заняться.
Я кивнул, принимая его слова к сведению. Оглядел лица других.
— А что если мы не выиграем? Чем я заплачу своим парням? — спросил Варди.
— Я в любом случае собираюсь требовать с императора откуп золотом, рабами, чего захотите, — пожал плечами я. Варди одобрительно улыбнулся. — Ну а если мы проиграем поединок, город ваш. Разнесёте его, если пожелаете. Я не стану вам препятствовать.
По правде, я и не смогу…
— Хорошо, князь, — отозвался Йорген. —
