Книга Бог Гнева - Рина Кент

Но я все равно сомневаюсь.

На минуту между нами воцаряется тишина, и он смотрит на меня так, словно собирается полакомиться моей плотью. В тусклом свете моей настольной лампы его глаза кажутся почти черными, изголодавшимися по похоти и другим сырым эмоциям.

Желание.

Одержимость.

Обожание.

Последнее — лишь намек, но я вижу это. Я видела это и раньше, за обеденным столом, когда он сказал маме, что я слушаю его так, как никто другой.

Я увидела чувство, которое никогда не мечтала связать с таким жестким, холодным человеком, как Джереми. Чувство, за которое я бы продала свою левую почку, если бы могла увидеть его снова.

И вот оно снова здесь, так скоро и при других обстоятельствах.

Мгновение тишины обрывается, когда он снимает с меня рубашку одним диким рывком и отбрасывает ее в сторону. Его пальцы скользят по моей шее, и он целует меня.

Нет, он требует меня.

Его поцелуй — это одновременно обожание и собственничество. Мерцающая эмоция, которая чередуется между мягкостью и жесткостью. Он прижимает мое тело к своему, сдавливая мои груди своей грудью и пронзая мой живот своим членом.

Это некрасиво. Это некрасиво. Это животное и интенсивное. Это скрежет зубов, печать собственности и доказательство изменения нашей динамики.

Когда мы начинали с секса, погонь и извращенийх, он никогда не целовал меня. Мы просто использовали друг друга для удовлетворения наших сексуальных потребностей. Мы питались развратными наклонностями друг друга и черпали друг у друга кровь. Мы оба бежали — я, чтобы быть преследуемой, он, чтобы охотиться. Но, возможно, это не единственная причина. Возможно, мы также бежали от чувств, которые видели в глазах друг друга.

То, чем мы делились все эти месяцы назад, не могло быть только физическим. По крайней мере, для меня это было не так.

Возможно, это было не для него, потому что с тех пор, как мы снова вместе, Джереми всегда целует меня до, во время и после секса. Иногда он целует меня в течение всего времени.

Он тоже говорит мне, что для него это никогда не было физическим. Он не смог бы получить все эти оргазмы и удовлетворение, если бы это был кто-то другой, кроме меня.

Или это то, на что я надеюсь.

Он отрывает свои губы от моих, и говорит, хватая меня за задницу, пальцы впиваются в плоть.

— Сегодня я буду претендовать на эту дырочку, lisichka. Она тоже будет моей, как твоя киска, твой рот. И ты.

Чувство страха из-за размера возвращается. Он всегда играл с моей задней дырочкой и ласкал ее пальцами, но никогда не заходил дальше этого. Это трудно, когда он трахает меня в киску. Я не думаю, что физически смогу принять его.

Но, с другой стороны, я хочу, чтобы он владел каждой частью меня.

Иногда мне хочется, чтобы он преследовал меня, брал меня против моей воли в нашей извращенной игре. Тогда мой занятый мозг не будет иметь права голоса.

— Ты собираешься сделать мне больно?

Его пальцы запутались в моих волосах, тянут, скручивают, удерживая меня на месте.

— Возможно.

Я вздрагиваю, мое сердце чуть не падает на ноги от нервов.

— Возьми меня силой.

— Силой?

— Например, когда ты гоняешься за мной. Тогда я не смогу об этом думать.

Легкая ухмылка приподнимает его губы. Неважно, насколько вежливым пытается быть Джереми. Он прежде всего монстр, и получает удовольствие от погони.

От запугивания меня.

От того, что я полностью принадлежу ему.

— Ты моя идеальная маленькая шлюшка, но ты также моя хорошая девочка. Я собираюсь трахать тебя так, как будто ты и та, и та. — Его пальцы разжимают мои волосы, а затем он отпускает меня. — А теперь беги.

Я спотыкаюсь от отсутствия его прикосновений, но успеваю устоять на ногах, прежде чем ударяюсь о стену. Он остается на месте, скрестив руки, его грудь поднимается и опускается в контролируемом ритме.

Однако его поведение не обманывает меня.

Если уж на то пошло, мои мышцы напрягаются, и каждая частичка моего существа поднимается на поверхность от обещания, что меня будут преследовать.

Что меня повалят и схватят.

У меня абсолютно больная голова, но пока он смотрит на меня с огнем, сравнимым с моим собственным, мне все равно.

Я бегу в единственное доступное место — в ванную.

Как только распахиваю дверь, он оказывается позади меня, звук его шагов едва слышен по сравнению с моим бешеным сердцебиением и грохотом в ушах.

Я бросаю в него что-то, полотенце, но он лишь уворачивается, позволяя жестокой ухмылке окрасить его грешные губы.

— Ты в ловушке, lisichka, может, сдашься?

Я бегу за ванну, хватаюсь за грудь, чтобы остановить ее покачивание, но мой план вернуться в комнату резко прерывается, когда я вижу, что он стоит у двери.

Мое тяжелое дыхание наполняет ванную комнату, когда я смотрю в его бесстрастные глаза, за которыми скрывается обещание боли. Я принимаю мгновенное решение пойти направо.

Он идет налево, встречая меня посередине.

Я визжу, когда он протягивает руку, чтобы схватить меня, но мне удается увернуться, а затем бежать вперед.

Прежде чем я успеваю отпраздновать побег, сильная рука погружается в мои волосы, обхватывает мой затылок и прижимает меня к стеклу душа. Все мое тело прилипает к холодной поверхности, а глаза упираются в зеркало напротив нас.

Джереми похож на огромного зверя позади меня, его мускулистые загорелые бедра видны по обе стороны от моих бледных бедер, когда он прижимает меня к себе. Татуировки на его прессе, бицепсах и груди вздрагивают и бунтуют при каждом вдохе.

Я пытаюсь бороться и отталкивать его, но он тянет меня назад и снова прижимает к стеклу, выбивая дыхание из моих легких.

— Тссс. Мне нужно, чтобы ты вела себя очень тихо, когда я буду трахать твою задницу. — Он скользит рукой к моему животу и прикладывает силу так, что ягодицы прижимаются к его паху.

Он издает низкий стон звук, и я не знаю, из-за чего — от трения или от того, что я прямо-таки трясусь на нем.

Он скользит пальцами от моей киски к задней дырочке.

— Ммм. Такая грязная маленькая шлюшка. Погоня сделала тебя такой мокрой, что с тебя капает.

Он делает это снова, размазывая мою влагу по задней дырочке, но на этот