К ужину она так устала, что была готова лечь спать, не дожидаясь еды. Хотя есть хотелось.
Вкуснейшая уха из жирной форели и запечённые на костре грибы… Это было божественно. А когда Дэн, смеясь, принёс пакеты с маршмеллоу, все вытаращили глаза.
– Побудем немного буржуями! – заявил начальник лагеря. - Американцы обожают жарить свой зефир на костре и есть его так. Я как-то попробовал – офигенно. Так что берёг эти пакетики для сегодняшнего ужина, не ел. Далось мне это с трудом, конечно… Налетайте, в общем!
Маршмеллоу на костре действительно оказались вкусной штукой – кто бы мог подумать!
– Знают эти буржуи толк во всяких вредных, но очень вкусных гадостях. Гамбургеры, картошка фри, чипсы, маршмеллоу на костре…
– И плюс пять килограмм к заднице.
– Плюс пять не будет! – решительно сказала Сашетт, сверкая зелёными кошачьими глазами. - Если пять килограмм… тьфу, километров на стадионе пробежать!
Все засмеялись, а Ева вдруг вспомнила про Чупса. Она видела его в начале ужина и даже кормила рыбой из супа, но потом кот удрал по делам.
Завтра они уезжают, и нужно будет сделать как-то так, чтобы он никуда не умчался в этот момент. Оставить Чупса здесь она не сможет.
Еве стало тревожно, и она, соскочив с брёвнышка, пошла к своей палатке. Даже внимания не обратила, следит за ней Драго или не следит, настолько задумалась.
А потом, когда они приедут в Город, на чём она его повезёт? Он же испугается, расцарапает её и удерёт. Переноску бы… Но не просить же Вадима действительно подъехать и привезти с собой переноску?! А кого еще просить?
И почему она подумала об этом только сейчас?!
– Наташа, Наташа… – бормотала Ева, пробираясь в палатку. – Позвоню ей, она должна что-нибудь придумать…
Чупс, слава богу, был тут – дрых на спальнике кверху толстым пузом, и Ева вздохнула с облегчением. Села рядом и, улыбнувшись, погладила тёплую, мягкую и нежную шёрстку на пузике.
Чупс моментально вытянул лапы и замурчал.
А Ева замерла – услышала шаги возле палатки… Очень знакомые шаги. Даже родные.
Драго забрался внутрь через секунду, заполнив собой почти всё пространство. Сел по другую сторону от Чупса и тоже начал его гладить.
Кот замурчал сильнее.
– Я думала о том, как буду его перевозить, - сказала Ева нервно: молчание её сейчас тяготило и сбивало с толку. – Надо будет проследить, чтобы завтра в момент отъезда он не удрал куда-нибудь. Но потом, когда мы приедем в Город, вообще непонятно, что делать.
– Не волнуйся, - проговорил Драго со спокойной, какой-то каменной уверенностью, – я всё улажу.
Ева так растерялась, что перестала гладить Чупса.
– В смысле?.. Ты? Как?
– Я с ребятами договорился, они мне мотоцикл подвезут, на нём и уедем. И переноску тоже подгонят. Даже каску для кота, сказали, захватят.
Драго улыбнулся.
А Ева не могла дышать.
– Кас…ку?..
– Да, каску. Не видела? Специально для животных каски есть такие. Это так, прикол, но забавно. Я думаю, Чупсу пойдёт.
Чёрт, чёрт, чёрт… Мысли, как бы вас собрать…
– Жень, послушай… Я…
– Я тебе показать хотел, – Драго вновь улыбнулся и полез в карман. Достал телефон и протянул его Еве. – Смотри.
С экрана на неё смотрела девочка лет трёх. Крошечная, кудрявая, с робкой улыбкой и несчастными глазами.
Еве не нужно было объяснять, что это за фотография – она узнала ребёнка по глазам.
– Нравится?
– Жень…
– Я всё думал о том, что ты мне тогда рассказала. В интернете лазил, читал и набрёл на этот сайт с анкетами детей из детских домов. Эта девочка… она мне случайно попалась. На тебя похожа.
– Господи! – Ева всхлипнула, ощущая, как дрожат руки. – Да ты вообще представляешь, сколько там нужно документов?!
– Да. Я прочёл.
– А школа?! Ещё школа приёмных родителей! Её обязательно нужно проходить!
– Да, я в курсе. Я даже выбрал ту, которая нам подходит.
Она запнулась, задоxнувшись.
В груди было больно. Так больно, что хотелось выть, словно раненой волчице…
– Нам?..
– Нам, – Драго кивнул и, протянув руку, сжал ладонь Евы, отложив телефон в сторону. Он, в отличие от неё, был по-прежнему абсолютно спокоен. – Я ведь сказал, что много думал и читал. И знаешь, какой я сделал вывод?
– Какой? – просипела Ева.
– Что хочу быть с тобой. Это единственное, что важно. А со всем остальным мы справимся. И даже если у нас не получится, мы справимся. На свете много чужих детей, которым нужны родители.
– Нет. - Ева помотала головой и, ощутив, что Драго сейчас вновь начнёт говорить, пояснила: – Нет на свете чужих детей, Жень, нет. Нет! Я говорила это Вадиму, но он не желал слушать… Он хотел только своего ребёнка, кровного. Он не собирался сдаваться. И он…
– Не надо, не вспоминай.
– Нет, нет! – Ева вновь упрямо помотала головой. - Ты не понимаешь! Он никогда бы не смог… А ведь он был моим мужем! А ты?.. Почему ты… можешь?
– Наверное, я просто не Вадим, – ответил Драго с иронией, и от этой иронии внутри Евы будто бы что-то лопнуло.
Она засмеялась, а потом заплакала, всхлипывая и подвывая. Так, как давно не делала. Так, как давно хотелось.
Сильные и большие руки обняли её, прижали к себе, погладили по спине и волосам. Они были уверены в том, что делают,и нисколько не сомневались.
И Еве вдруг подумалось – до тех пор, пока Драго держит её вот так, крепко и неотвратимо, она тоже способна на всё.
Её скала. Её опора.
– Спасибо, – прошептала Ева и, приподнявшись, поцеловала Драго в уголок губ. - Я тебя очень люблю. Прости, что не сказала раньше.
Он улыбнулся и стёр ладонью слёзы с её щёк.
– Перестань плакать. Мы вместе и справимся. Я же сказал.
– Хорошо, - Ева засмеялась. – Перестану. Только… еще чуть-чуть поплачу. Я от счастья, Жень.
– От счастья надо смеяться.
– Это от маленького счастья смеются. А от большого – плачут. Это у Паустовского было, в рассказе «Растрёпанный воробей». И правда же, так трудно не заплакать…
– Я же не плачу.
– Ты просто скала, - Ева улыбнулась и прижалась щекой к плечу Драго. - А скалы не плачут.
Он держал её в объятиях, думая о том, что больше никогда не отпустит. Никогда она не будет одна – ни в горе, ни в радости. И если будет плакать, то только от счастья.
