он застанет его врасплох и легко победит. При этом упускались другие варианты защиты и нападения противника – удары головой, локтями и ногами.
– Щас за тобой приедут, бандюга! По-другому запоёшь!
Константин подумал, что Жабринский и в самом деле может вызвать полицию, надеясь на связи папаши, но выяснять отношения дальше не стал. Сказал равнодушно:
– Тогда уж вызывай штурмовую бригаду, слизняк! И запомни: за слёзы сестры и детей я ещё с тобой посчитаюсь!
Повернувшись спиной к обоим приятелям, он пошёл в дом Зины, хлопотавшей вокруг детей.
– Ну, что? – спросила она взволнованно. – Поговорил?
– Надеюсь, у них хватит ума, – улыбнулся он. – Больше не станут тебя пугать.
Отец приехал, как и обещал, через три часа с минутами, на стареньком «Фольксвагене Пассате» белого цвета. Повеселевшая Зина робко встретила его на пороге, но Яшутин-старший первым раскрыл объятия, и они обнялись.
Зина заплакала.
Николай Кузьмич покосился на Константина, вошедшего в дом со двора, проворчал:
– Не хнычь, сама во всём виновата.
Сели в гостиной, разговорились, но Константин, помня свои похождения в Наро-Фоминске и пансионате «Акварели», поторопил обоих:
– Нет времени предаваться воспоминаниям, кто знает, что на уме у этих горе-опекунов. Мы правы на сто процентов, да нынешняя власть настолько неадекватна, что может придраться к человеку за любое его слово. Пора ехать.
Зина снова расплакалась.
– Я бы сама поехала… но работу нельзя бросать, потом не найду.
– Возьмёшь отпуск за свой счёт, приедешь, – ворчливо отозвался Николай Кузьмич. – И вообще давай переезжай ко мне, проживём как-нибудь.
Дети тоже не рвались уезжать от матери, но их уговорили, поманив походами в кино и новыми игрушками, и Яшутин-старший увёз внука и внучек, неожиданно проникшийся ответственностью за их судьбу.
Константин почувствовал, как с плеч свалилась целая гора. Проблема осталась нерешённой, ему предстояло пройти семь кругов ада по всем государственным инстанциям, чтобы доказать несостоятельность претензий органов опеки к семье Зины, однако он надеялся, что правда восторжествует.
Непреодолимо захотелось спать: сказалось нервное напряжение всего дня, рождённое встречами с недобрыми людьми.
Однако стоило ему прилечь на диванчике в горнице, как с улицы донёсся гул мотора, и в дом вбежала испуганная Зинаида.
– Костя, там военные!
Сердце ёкнуло: дождался! Надо было уезжать с отцом.
Последующие мысли были трезвее: а как с Зиной? Она осталась бы одна! И что дальше? Её тоже забрали бы в полицию? Где она во всём чистосердечно призналась бы?..
– Сиди в доме и ни во что не вмешивайся. А ещё лучше, собирай самое необходимое и езжай к отцу. Оставаться тебе здесь одной не стоит. Надо было сразу вам вместе ехать. Ну да уж что теперь. Сама доберёшься.
Он вышел на крыльцо, отметив, что соседи стоят у своего джипа, скалясь, показывают на него пальцами и ржут.
Напротив дома Зинаиды стоял синий микроавтобус с эмблемой ОМОНа на борту, из которого выпрыгивали бравые парни в спецкостюмах и чёрных беретах, с пистолетами-пулемётами в руках (Константин насчитал восемь бойцов), а от калитки к дому шагали двое рослых омоновцев во главе с небольшого роста, но с широченными плечами мужчиной в обычном сером гражданском костюме и сером пуловере под ним. У него было узкое бледное лицо с прямым носом и узкими серыми губами.
Увидев лейтенанта, все трое остановились.
– Гражданин Яшутин? – тусклым голосом спросил узколицый.
– Лейтенант Яшутин, – сказал Константин. – Чем обязан?
Парни переглянулись, с небрежной грацией профессионалов держа пистолеты-пулемёты («Кедр», определил Константин).
– Капитан Холин, – показал красную книжечку мужчина в гражданском. – Вы задержаны, гражданин Яшутин. Извольте пройти с нами.
– Оба-на! А основания? У вас на руках санкция прокурора о моём задержании?
– Если вы действительно офицер…
– Росгвардия, служба спецопераций.
– Тем более должны знать, – закончил капитан будничным тоном, – что, если мы получаем приказ задержать преступника, мы его выполняем. Думаю, и вы поступаете точно так же.
– Я не преступник.
– Мне это неизвестно.
Константин перевёл взгляд на веселящихся соседей Зинаиды.
– Они?
Голос командира подразделения ОМОНа стал жестяным:
– Гражданин Яшутин, проследуйте в машину!
– Может, всё-таки сначала выслушаете, капитан?
Мужчина в гражданском костюме кивнул спутникам, и они глыбами двинулись к Яшутину, заходя с двух сторон.
Константина перемкнуло, хотя вспыхнувшая холодная ярость не помешала ему применить навыки профессионала перехвата. Дождавшись, когда руки обоих омоновцев возьмутся за его локти (чтобы потом не обвинили в том, что он напал первым), Константин сдавил их своими руками крест-накрест с такой силой, что оба невольно вскрикнули от боли. Затем левой рукой лейтенант рывком развернул бойца справа, продолжая удерживать левого, и столкнул их лбами. Мгновение спустя оба пистолета-пулемёта были у него. Один ствол он направил на оглушённых верзил, второй на застывшего капитана.
Остальные омоновцы за калиткой бросились было к дому, но приостановились, услышав хриплую команду Константина:
– Стоять! Я вас тут всех положу! Предлагал же сначала мирно разобраться!
Бледное лицо капитана Холина не дрогнуло. Он умел сдерживать эмоции.
– Вы только усугубляете своё положение, гражданин…
– Лейтенант!
– Э-э… лейтенант. Доедем до управления, разберёмся.
На крыльцо выскочила испуганная Зина.
– Костя!
Все посмотрели на неё.
– Успокойся, сестрёнка, – очнулся Константин, жалея, что не сдержался. – Это просто учения.
Посмотрел на командира группы.
– Хорошо, я пойду с вами. Только позвоню.
Капитан пожал плечами:
– Звоните.
Константин опустил один автомат, бросил его на землю, продолжая держать под прицелом капитана, достал мобильный. Никаких особых связей у него не было, если не считать отца, и позвонил он единственному человеку, который
