А потом в тучах образовалась брешь, и выглянуло ослепительно-яркое солнце. Ветки деревьев и кусты начали оттаивать, а вниз по крыше заскользили небольшие снежные лавины. В поле появились черные прогалины; малиновка, пристроившись на пушистой от снега ветке яблони, запела гимн солнцу.
Но тучи разошлись в конце дня, так что оттепель длилась недолго; вскоре в долину заползли тени, и снова ударил мороз.
С наступлением сумерек, около четырех часов, Демельза открыла глаза и посмотрела на деревянный потолок кровати. Теперь она почувствовала себя не так, как прежде, – более спокойно и несколько отстраненно. Кошмары отступили. Она очнулась в реальном мире: длинные тени тянулись через комнату, от потолка исходило бледное сияние, шторы на окнах раздвинуты, Джейн Гимлетт клевала носом, сидя у камина.
Демельза попыталась сообразить, какой сегодня день, какое время суток и какая погода за окном. Страшный шум прекратился, но где – в ее голове или снаружи? Вокруг царили мир и покой, но Демельза смотрела на все как будто издалека. У нее больше не осталось жизненных сил. А она сама? Она еще по-прежнему в этом мире? Где Росс? А Джулия? Все больны? Надо было найти ответы на эти вопросы. Демельза хотела подать голос, но ей почему-то стало страшно. Ей показалось, что если она заговорит, то либо разобьет раковину тишины, либо останется в ней навсегда. Ей словно бы предстояло сделать выбор между жизнью и смертью. Она не знала и боялась узнать.
Джуд и Пруди, отец, Верити и Фрэнсис… Нет, стоп, там, дальше, ее снова ждет кошмар.
Торфяные брикеты в камине развалились, огонь вспыхнул ярче, и лицо Джейн Гимлетт обдало жаром. Служанка проснулась, зевнула и подложила в камин еще несколько брикетов. Потом она встала и направилась к кровати, проверить, как там больная… И тут же поспешила из комнаты на поиски Росса.
Она нашла хозяина в гостиной. Росс сидел в своем любимом кресле у камина и смотрел на огонь. Потом они вместе вернулись в спальню Джошуа, и Росс приблизился к кровати. Демельза лежала с закрытыми глазами, но, видимо, она почувствовала, как тень упала ей на лицо. Демельза открыла глаза и увидела мужа. Джейн Гимлетт подошла ближе и поставила свечу на прикроватный столик.
– Ну, здравствуй, любовь моя, – сказал Росс.
Демельза попыталась улыбнуться и, поборов страх, решилась подать голос:
– Здравствуй, Росс…
Раковина разбилась. Он ее услышал, и в этот момент она поняла, что обязательно выздоровеет.
Демельза сказала еще пару слов, но муж ее не расслышал, он наклонился ближе, но все равно не разобрал.
А потом она очень отчетливо произнесла:
– Джулия…
– Все хорошо, дорогая. Но только не сейчас. Завтра. Сначала окрепни немного, а потом ты ее непременно увидишь. – Росс наклонился и поцеловал жену в лоб.
– День? – спросила Демельза.
– Ты болела несколько дней, – сказал Росс. – Шел снег. Было холодно. А сейчас постарайся уснуть. Вечером придет Дуайт, пусть увидит, что ты выздоравливаешь. Спи, Демельза.
– Джулия, – повторила она.
– Завтра, любовь моя. Завтра ты ее увидишь. Спи.
Демельза послушно закрыла глаза и впервые за последние пять дней задышала ровно и глубоко.
Росс отошел к окну. Он не был уверен в том, что поступил правильно, скрыв от жены правду.
Джулия умерла накануне ночью.
Глава восьмая
Малышку похоронили спустя два дня. Погода стояла тихая и морозная, снег еще лежал в укромных уголках на полях и тропинках. На похороны пришло много народу. Гроб несли шесть девушек в белом: две дочки Мартинов, две Дэниэлов и две младшие сестры Джима Картера. Они пронесли его полторы мили до церкви Сола. Вдоль дороги молча стояли люди, процессия проходила мимо, и они шли следом. На полпути к процессии присоединился церковный хор. Певчих не приглашали, но они всякий раз, когда девушки останавливались, чтобы передохнуть, пели псалмы, и остальные тоже им подпевали.
Рядом с Россом шел Дуайт Энис, за ними – Джон Тренеглос и сэр Хью Бодруган. Пришли Гарри Блюитт и Ричард Тонкин. Харрис Паско прислал своего старшего сына. Капитан Хеншоу с супругой двигались за Джоан Тиг вместе с одним из кузенов Тременхиров. За ними шли Джуд и Пруди Пэйнтер, Дэниэлы и Мартины, Картеры, Вайгусы, Нэнфаны, а дальше – сплошная толпа шахтеров с женами, мелкие фермеры и батраки, дробильщики, откатчики, рыбаки.
Псалмы в исполнении такого количества людей производили огромное впечатление. Всякий раз, перед тем как снова двинуться в путь, они умолкали, и тогда в наступившей тишине был слышен далекий шум моря.
В результате мистер Оджерс обнаружил, что на отпевание пришли три с половиной сотни людей. Они заполнили церковь и тихо стояли во дворе.
Росс старался держать себя в руках, но эта неожиданная дань уважения сломила его. Он не был религиозным, и пережить потерю ребенка ему помогала злость. Росс не мог смириться с волей Небес, и нанесенный судьбой удар ожесточил его еще больше.
То, что Демельза выжила, не вызывало у него благодарности к Богу. Слишком велика была понесенная потеря. Когда мать еще в детстве брала его в церковь, он вместе со всеми повторял псалом: «Если вы сегодня услышите голос Божий, то не упрямьтесь». Но после того, как мама умерла, даже когда Росс плакал, душа его восставала, и он выстроил стену, чтобы защитить себя от собственной слабости и сентиментальности.
Тогда Росс сказал себе: «Ну что же, я ее потерял. Ничего не попишешь. Так тому и быть». Сегодня он, уже взрослый, повторял себе те же самые слова.
Но эти простые полуголодные люди, которые бросили работу в поле, на шахте или на ферме и пришли на похороны его дочери, чтобы выразить ему соболезнование, сломали выстроенную Россом защиту.
Вечером снова поднялся северный ветер. Росс неотлучно сидел возле Демельзы. Она медленно приходила в себя после потрясения, которое испытала, когда услышала страшную новость. Вся ее сущность сконцентрировалась на собственном выживании и не позволяла усталому разуму отвлекаться на мысли о понесенной потере. Сейчас главное – сохранить телесную оболочку. А потом, когда болезнь действительно отступит и начнется процесс выздоровления, тогда и настанет время испытаний.
Около девяти вечера пришел Дуайт, он осмотрел Демельзу, и они какое-то время вместе посидели в гостиной. Росс был погружен в собственные мысли и, казалось, был не в состоянии уловить смысл самых простых реплик гостя. Он все повторял, что не может простить себе, что не устроил поминки и не угостил пришедших на похороны ни едой, ни вином. Он объяснял Дуайту (как будто тот не знал), что таков обычай – угощать людей после похорон.
На похороны его дочери собрались жители со всей округи. Росс такого не ожидал. Он очень надеялся, что они поймут: пока Демельза больна, невозможно устроить все как положено. Дуайт подумал, что Росс пьян. Но он ошибался. Начиная с третьего дня болезни жены и дочери Росс не выпил ни капли. Если что-то и влияло на его физическое состояние, так это недостаток сна.
