Льюк присмотрелся и прочитал примечание, сделанное карандашом.
– «Видимо, смысл сводится к тому, что не может», – прочитал он вслух и усмехнулся. – Все стараются помочь, но ты не двигаешься с места, как сказал один осел, обращаясь к двери своего стойла. – Льюк прикрыл глаза. – Это тип – Лоренс – ведет себя странно и не говорит всей правды. Хотите знать, что я о нем думаю? Я считаю, что он мухи убить не способен… Войдите! А, это ты, Джордж. Мистер Кэмпион, познакомьтесь с сержантом Пикотом. Он занимается Боуэлсами. Что-то выяснил, Джордж?
Сержант излучал надежность, уважение к закону и к правам граждан.
– Добрый вечер, господа! Что ж, мы допросили обоих. Обыскали заново их хозяйство и изучили бухгалтерские книги. Я не обнаружил ничего подозрительного. – Он посмотрел на инспектора очень серьезно. – Кажется, они ведут свой бизнес наилучшим образом.
Льюк кивнул. В тоске он выглядел столь же примечательно, как в избытке радостных эмоций. Плечи его поникли, и даже волосы потеряли часть своего обычного блеска.
– Мистер Кэмпион предположил, что они могли недавно доставить сюда тело издалека. Забрали по просьбе родственников, чтобы захоронить здесь.
– Они не делали ничего подобного с тысяча девятьсот тридцатого года. Похоронное дело не подходит для обмана или мошенничества. Столько проверок приходится проходить, столько раз регистрироваться, получать сертификаты. А если честно, я не понимаю, почему ему нужно подряжаться для занятия контрабандой. Как только продукт оказался тут, куда лучше подошел бы обычный грузовик. Никто не обращает внимания на груз в кузове грузовика, зато гроб сразу бросается в глаза. – Сержант покачал головой. – Не вижу в этом смысла.
– Вот оно как, Джордж? – Льюк криво ухмыльнулся. – И ты не видел гроба с позолоченной отделкой и прочими украшениями?
– Нет, сэр. – Пикот закрыл свой блокнот. – Я осмотрел три особенно красивых гроба, сделанных из мягких пород дерева. Мистер Боуэлс-старший признал, что недавно они перенесли еще один такой гроб из подвала, который они снимают под этим домом, однако его срочно пришлось использовать при похоронах на Лансбери-террас. Мы можем спросить описание гроба у свидетелей, но чтобы использовать его как улику, придется заручиться ордером на эксгумацию. Вряд ли вам захочется возиться с этим, сэр, потому как ничто не указывает на его важность для нас.
Льюк многозначительно посмотрела на Кэмпиона.
– А как насчет работы, проделанной Боуэлсами в отеле?
– Вы о фортепиано, сэр? – Пикот нахмурился. – Он был со мной откровенен. Это случилось больше года назад. Инструмент принадлежал отелю «Бальзамик», а когда он доставил тело к себе, уже по правилам уложил покойника в гроб. У него один из сараев оборудован под нечто вроде частного морга. Но все легально, власти поставлены в известность.
– На чем он перевозил фортепиано? У него есть грузовая машина? – поинтересовался Кэмпион.
– Нет, сэр. Вот список транспортных средств, какими они располагают. Два катафалка. Один в прекрасном состоянии, другой немного устаревший, но оба на конной тяге. Понимаете, квартал не слишком богатый, однако местные жители относятся к своим усопшим с уважением. И консервативны. Им нравятся лошади при похоронах. Для свадеб, конечно, арендуют лимузины. А еще имеется колесный футляр для гроба. Вот и все. У них четыре лошади, все вороной масти. Три – далеко не молодые скакуны, а вот четвертая почти жеребенок.
– Ты видел это своими глазами?
– Да, сэр. Даже лошадок погладил.
– Как выглядит футляр для гроба? Зловещая штуковина, похожая на огромную черную коробку для сигар, поставленную на колеса? Я в последний раз сам видел такой еще ребенком.
– Неужели, сэр? – Вопрос Пикота подразумевал, что это для знаменитого сыщика большая потеря. – Местная публика любит, чтобы гробы доставляли им в передвижном футляре. Не хотят зря тратиться, вызывая катафалк дважды. А у Боуэлсов футляр приличный. Не новый, но хорошо отремонтированный. Оборудовано удобное место для кучера типа высоких ко́злов. Когда проезжает по улице, смотрится внушительно. Однако есть одна подробность, о которой я хотел бы непременно упомянуть, сэр. Все то время, что мы провели вместе с мистером Боуэлсом-старшим, этот пожилой джентльмен обильно потел. Он честно отвечал на вопросы, и мы не нашли ничего необычного. Помогал нам по мере сил, открывал безропотно любые двери, вел себя безупречно вежливо, но потел, как свинья.
– К какому выводу вы пришли? Решили, что он страдает от сильной простуды? – В голосе Чарли Льюка звучала усталость.
– Нет, сэр, – ответил Пикот с оттенком легкой обиды. – Мне показалось, он чего-то смертельно боялся. Я обязательно отмечу данный факт в своем рапорте. До свидания, сэр.
Льюк потянулся за своей шляпой.
– Мне пора домой, – сказал он. – Мисс Рут отравили, приятеля Клити огрели чем-то тяжелым по башке, папаша Уайльд покончил с собой, Капитан оказался вне подозрений, Джас ни в чем не виноват, но почему-то сильно потеет, а мы застряли на том же месте, с какого начинали. Боже милостивый! Мы даже не знаем, кто написал все те письма своим ядовитым пером.
– Кстати, – оживился Кэмпион, – вы мне кое о чем напомнили. Я пока не вернул вам последнее письмо, полученное доктором. У меня было время немного поразмыслить над ним. – Он достал смятый листок из кармана плаща и разложил на покрывале кровати. Абзац, заинтриговавший его, располагался ближе к концу текста. Кэмпион прочитал вслух:
– «…Я слежу за тобой кто виноват во всех бедах и Несчастьях видит бог аминь стекло расскажет обо всем не забывай…» – Его утомленный взгляд устремился на изможденное лицо Льюка. – Однажды мне попадалось нечто созвучное. Такого рода всевидящие стекла часто именуют магическими кристаллами. В этом квартале нет, случайно, практикующей гадалки? – Внезапно Льюк выпрямился на стуле. Шляпу он по-прежнему держал в руке, но не надел. – Я как раз думал о Капитане и той женщине, которую он дожидался у почтовой тумбы, – размеренным тоном продолжил Кэмпион. – Старый гуляка носит изумруд, оправленный в сравнительно новое кольцо. Странный камень для столь мужественного персонажа, но Рене сообщила мне, что день рождения у него в мае, а если верить книжкам для девочек, всем родившимся в мае на счастье необходимо носить что-нибудь зеленое. Предпочтительнее – украшения с изумрудами. Капитана – человек эгоцентричный, бедный, и у него много свободного времени. А никто не знает больше о своих клиентах, чем гадалки и всевидящие. И мне легко вообразить вздорную, слегка окрашенную в сексуальные тона связь такого человека с уже полоумной, но зловредной дамочкой лет пятидесяти или шестидесяти, которую он посещает, с кем легко треплет языком о своих и чужих делах. Когда анонимки появились и письма стали обсуждать все, кому не лень, он мог заподозрить ее. Между ними произошла ссора. Она пригрозила, что отправит одно из писем прямо у него под окном. Не знаю. Но как только Лоренс накинулся на него по поводу посланий, наш Капитан явно вышел из себя, потеряв контроль.
Льюк сидел совершенно неподвижно.
