Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
…Поль Верлен, мертвый и проклятый, смотрел на прикованную к узкой койке девушку с красным родимым пятном на щеке и улыбался призрачными губами, гордясь кровью от своих кровей.
4
За окном моросит холодный лондонский дождь, но здесь, в малом зале паба «The Royal Oak», что на улице Табард, тихо и уютно. Время раннее, старинные напольные часы с медным маятником гулким звоном только что возвестили о наступлении полудня, поэтому посетителей мало. Они сойдутся к вечеру, чтобы распробовать эль из пивоварни «Harveys» в Сассексе, которым и славится «Королевский дуб». Пока же можно говорить без помех, естественно, по-английски, чтобы не смущать чутких официантов. Для собеседников язык не родной, но оно и к лучшему, каждую фразу можно тщательно продумать.
Один бородатый, второй безбородый, оба в почти одинаковых серых плащах по последней американской моде. Бородатый в шляпе, такой же серой, безбородый положил свою на пустующий стул.
Оба не любят пиво, поэтому каждый сделал всего по глотку. Английский с акцентом, одинаковым у обоих.
– Вы очень вовремя, kamerad Рихтер. Первое заседание Национального комитета уже послезавтра. Надо успеть занять лучшие стулья.
Бородатый без всякого удовольствия отхлебывает из «пинтового» бокала и закуривает сигарету из лежащей тут же на столе пачки.
– Стоит ли так спешить, kamerad Мюллер? – тщательно подбирая слова, возражает безбородый. – Наш общий знакомый Herr Аgronom наверняка приготовил сюрприз как раз к открытию комитета.
Тот, что с бородой громко щелкает зажигалкой.
– Сюрприза не будет. Мы побеспокоились. Только вчера я вернулся из Vaterland.
Оборачивается, резко, по-волчьи, и, не сдержавшись, переходит на родную речь. Лужицкий диалект верхнесаксонского, громким шепотом, словно из пулемета.
– Гиммлер собирался заявить о том, что Германское сопротивление – обман, фальшивка, «Трест», ее руководство – сотрудники «зипо», и все это придумано, чтобы выявить предателей Рейха, собрать вместе и отправить в Дахау. Я, начальник штаба – штурмбаннфюрер СС, его офицер для особых поручений.
Безбородый, он же kamerad Рихтер, возражает тоже на родном диалекте, баварском.
– А вы разве не штурмбаннфюрер? Такое и вправду может сорвать создание Национального комитета.
Мельник морщится, глубоко вдыхает сигаретный дым.
– Бросьте, Рихтер! Никто еще не провел точную границу между подпольем и тайной полицией. Германское сопротивление есть и будет. А Гиммлер уже ничего не скажет, побоится.
Из кармана плаща появляется сложенная вчетверо мокрая газета, лондонская «The Morning Chronicle».
– На второй странице.
Безбородый разворачивает слипшиеся листы. Верх страницы, большие черные буквы заголовка:
«Германское сопротивление атакует Адольфа Гитлера».
* * *
Газеты Лонжа просмотреть не успел, однако о случившемся уже знал – из утреннего выпуска новостей «Свободной Германии». Голос диктора звучал осторожно. «По непроверенным данным…» Диверсанты Германского сопротивления во главе с убийцей доктора Геббельса Мареком Шадовым атаковали и сожгли Бергхоф, резиденцию Гитлера в Баварских Альпах. Фюрер был в Берлине, потому не пострадал, однако по тем же «непроверенным» убит его секретарь Мартин Борман.
А чтобы ни у кого не оставалось сомнений, диверсанты разбросали листовки за подписью самого товарища Вальтера Эйгера.
Теперь все это уже на бумаге, значит, проверили. Оставалось сложить два и два. Если рейхсфюрер СС публично признает Германское сопротивление своим детищем, ждать пощады от взбешенного и напуганного насмерть Гитлера не придется.
Kamerad Мюллер вчистую переиграл своего бывшего шефа. Однако игорных столов в казино под названием «Третий Рейх» куда больше, чем один.
* * *
– Гиммлер не смог развалить Национальный комитет, не взорвал Горгау, зато взял свое в Хрустальную ночь. Теперь ему ничего не грозит, всякие надежды на либерализацию Рейха забыты. СС снова в фаворе. А Гитлеру уже никто не поверит, даже если он выступит за создание еврейского государства в Палестине. Слишком много крови.
– Хрустальная ночь – это смертный приговор Рейху, kamerad Рихтер. Правительство США заморозило кредитные линии, а для всех евреев мира Адольф стал хуже Амана. Теперь мы знаем, что делать. Бить, бить и бить! Сначала Гиммлера, чтобы обезглавить СС, а потом и его шефа. Поэтому, мы сейчас должны быть едины, как никогда. Вы смогли что-то узнать о короле Августе и его банде реакционеров?
* * *
За окном по-прежнему накрапывал дождь. Звенел колокольчик у дверей, в паб входили любители славного эля из пивоварни «Harveys», что в Сассексе, официанты оживились, заскользили по залу. Никому не было дела до двух эмигрантов, сидевших за столиком в самом углу. Август Виттельсбах мелкими глотками прихлебывал пиво и думал о том, что точную границу между подпольем и тайной полицией провести и в самом деле нельзя. Его собеседник – такой же Гиммлер, только чуть менее удачливый. Национальный комитет Свободной Германии, кто бы туда не вошел, станет обычной эмигрантской говорильней. В подполье можно встретить только крыс!
…В Горгау почти получилось. Если бы подготовить все заранее, запасти оружие и боеприпасы, связаться с другими «кацетами»! Тогда можно вызвать на бой весь Лейбштандарт. И не факт, что обергруппенфюрер СС Йозеф Дитрих одержит победу.
– Кое-что узнать удалось. Король Август, Первый сего имени, заявил, что его не интересует закулисная возня. Это не путь к победе. В лучшем случае Национальный комитет вернется в Германию уже на руины, в обозе оккупантов. Тогда будет уже поздно думать о спасении страны.
– Что же интересует короля?
– Бавария.
5
Леди Палладия Сомерсет шла по серебристой дороге, что пролегла над всеми мирами. Узкая светящаяся неярким огнем лента вилась, словно горный серпантин, уводя к самому подножию Небес. Идти легко – шаги отдавались еле слышным эхом, на душе царил покой, память спала. Дальше, дальше, дальше, дальше… Серебро ложилось под ноги, исчезла спутница-боль, и лишь в самой глубине души маленьким черным клубком затаилось нечто, пока не имеющее имени. Беспокойство? Тревога? Сомнение? Пока это не мешало, как и то, что губы напрасно пытались по привычке ухватить клочок воздуха, а сердце застыло камнем.
Ни ночи, ни дня. Безмолвный призрак на безмолвном пути.
Но вот что-то изменились, не в мире, в ней самой. Острой ярко горящей искрой вернулась боль, обожгла затылок, а потом в груди что-то вздрогнуло. Раз, другой, третий…
Забилось сердце.
Пэл остановилась, взглянула вокруг, ничего не понимая…
– Идите, идите! – громким шепотом подбодрил некто незримый возле самого уха. – Стоять здесь нельзя!
Она послушно сделала шаг, но разум уже проснулся, пока еще беспамятный.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
