Распет в очередной раз поменял владельцев. Третий раз за полвека – ничтожный срок для тысячелетней крепости. С помощью присягнувших магов Ионах с Эйдасом обратили и взяли под контроль магическую защиту Распета. Каждое замыкающее заклятье они скрепили собственным волшебством, не доверяя помощникам из молодых магов. У них не было средства проверить искренность каждого присягнувшего; к тому же, единожды ренегат способен отступить и дважды, и трижды.
Эйдас и Фелион ступали по роскошным коврам, устилавшим коридоры верхних этажей, проходили мимо картин великих мастеров прошлого и современности. Но ни роскошь, ни величие не услаждали их взоры. За внешними изысками волшебники видели боль и страдание, наполнявшие Распет. Дух мучений следовал из подземелий сюда, за палачами, которые вместе с исследователями и практикантами отдыхали наверху от «трудов праведных».
– Немедленно увезем ее отсюда, как только она поправится, – говорил Эйдас. – Ее нашли в предкоматозном состоянии от жажды и стресса. На ней не было следов пыток… Не знаю, что они с нею творили. Она отказывается разговаривать с людьми. Только плачет и зовет дочь.
– Что с ее дочерью?
– Неизвестно. Мужа зомбировали. Но куда Кэрдан дел ребенка? Никто из присягнувших магов не знает, что происходило с детьми плененных фей. Вся надежда на захваченного Экзекутора. Он достаточно приближен к Кэрдану, чтобы знать о судьбе детей.
– Он по своей воле указал, как найти ее?
– Это первое и единственное, что он произнес, когда его схватили. Больше Вартах не добился от него ни слова. Это он поймал мерзавца в Патрефе, когда тот пытался сесть на корабль. Негодяи понимают, что единственный шанс спастись – укрыться на Меркане или продаться пиратам Архипелага. Ни один из Тайных Экзекуторов не сдался добровольно. Ни один не пытался присягнуть. Кэрдан знал, кому поручать такую работу.
– Им не спрятаться ни на Меркане, ни в ином мире, – прошипела Фелион. – Рано или поздно мы достанем их… и заставим расплатиться за все. Вместе с хозяином.
Эйдас отворил дверь бывшей баронской опочивальни. Он пропустил Фелион, сам остался снаружи, прикрыв за ней дверь. Навстречу волшебнице поднялась темноволосая девушка. Ни болезненная худоба, ни изможденное лицо со впалыми скулами и потемневшими веками не уничтожили ее красоты. Это к ней в темницу вошел Кэрдан, когда явился в Распет расследовать смерть феи. Это над ней он назначил «дублирующий эксперимент».
Она попыталась улыбнуться гостье. Но ее глаза навсегда утратили способность улыбаться.
– Фаэлон… – проговорила она слабым голосом.
– Маэлад, – прошептала волшебница. – Могу ли я поделиться с тобой своим теплом, сестра?
Со слезами на глазах фея кивнула. Волшебница заключила в объятья почти невесомое тело. Девушка зарыдала у нее на плече. Фелион усадила ее в кресло.
– Ты хочешь рассказать, что с тобой делали, сестра? – спросила Фелион на языке фей – маги называли его Незыблемая Руника.
– Да, сестра. Но сначала ответь, что с моим мужем и дочерью? Они живы? Добрый волшебник обещал отправить гонцов в мой город…
– Сестра, милая сестра… Прости за недобрые вести… Придворный Маг зомбировал твоего мужа. Те зомби, которые не погибли в сражениях, разбежались по королевству. Их ищут, чтобы вернуть им сознание. Как только мы найдем твоего мужа, мы привезем его к тебе…
Фелион осеклась. Фея качала головой.
– Ты не хочешь того?! – изумилась волшебница.
– Сестра Фаэлон, я больше не принадлежу своему мужу. Я… я принадлежу не только ему…
– Что?! Как?! Это невозможно! Черта защищает фею!
– Значит, они сумели переступить Черту, сестра. Наверно, я скоро умру. Или мое сознание повредится. Я ощущаю, как рассудок покидает меня… Ты – Фаэлон, ты не фея. Понимаешь ли ты Пустоту?
– Понимаю, Маэлад. Я видела сестер, одержимых Ею.
– Тогда вообрази Пустоту не по одному мужчине, но по многим. Представь, каково помнить муки, причиненные ими, и тосковать… по тем, кто сначала рвал мою плоть на куски, а затем ласкал ее. По тем, кого я не выбирала.
– Сколько, сестра? Сколько их было?
– Шестеро, сестра.
– Ты помнишь их? Хотя о чем я спрашиваю… Разве фея может забыть?..
– Не всех помню по лицам. Иногда мне завязывали глаза. Я видела лишь двоих. Но я узнаю голос каждого.
– Есть одно средство спасти тебя от Пустоты, – твердо сказала Фелион. – Убить всех, кто насиловал тебя. В подвале один из экзекуторов. Мы можем провести тебя к нему, устроить очную ставку. Он знает тебя. Он должен быть одним из тех, кто пытал тебя. – Увидев, как фея дрогнула, волшебница добавила: – Если тебе тягостно спускаться в подземелья, мы приведем его сюда. Он бессилен причинить тебе вред.
Фея покачала головой.
– Какая разница, сестра Фаэлон? Тягость не там, а здесь, – она коснулась своего лба. – Я не хочу смотреть на этого человека. Не хочу быть причиной его смерти.
Фелион вздохнула. Феи не приемлют кровопролития. Скрепя сердце, она прибегла к хитрости. Феи никогда не лгут друг другу. Маэлад считает ее «сестрой». Она не ожидает лжи от волшебницы.
– Но мы не собираемся убивать его, сестра. Многие секреты Распета ведомы ему. Он нужен нам. Пока он не указал нам, как найти тебя, мы не подозревали, что в Распете осталась живая фея. Ты должна взглянуть на него и сказать, приходил ли он к тебе. Сделай это ради меня, не ради убийства. Нам нужно убедиться, что он – Экзекутор, а не ассистент. С его помощью мы раскроем колдовство Кэрдана там, где сами бессильны.
– Прости, сестра. Ты – Фаэлон. Ты не сделаешь меня причастной к кровопролитию. Я пойду с тобой.
С камнем на сердце Фелион повела девушку к выходу. Эйдас ждал ее в коридоре.
– Проводим Маэлад к пленнику, на очную ставку.
Она прибавила мысленное послание: «Ее насиловали. Шестеро. Убить всех, чтобы спасти ее рассудок. Ничего не говори при ней».
Эйдас спросил фею предельно мягко и учтиво:
– Позволишь ли обратиться к тебе, Маэлад? Я знаю, маги причинили тебе боль и тебе сейчас тяжело говорить с любым из нас…
Фея покачала головой.
– Я знаю, что ты не таков. Иначе Лораин не избрала бы тебя.
– О ней я и хочу спросить тебя, Маэлад… Что ты слышала о ее участи в Мире?
– Ничего… Перворожденная покинула Элезеум раньше, чем я. В Мире наши пути не пересекались. И я не видела других сестер уже много лет. Я молю о каждой ушедшей в Мир сестре, чтобы она избежала моей участи…
В скорбном молчании оба волшебника и фея спустились в подземелья. В казематах караулили два присягнувших мага. По старой традиции они приветствовали новых начальников, приложив руки к груди. У преподавателей было принято еще и закрывать при этом глаза. Этот жест символизировал как доверие к собеседнику, так и уверенность в собственной силе. Он означал: собеседник не настолько сильнее тебя, чтобы причинить тебе вред, даже если твои глаза закрыты. Жест приветствия равным равного.
