245. Иудейская мифология
В раю двое алмазных врат, пред ними семьдесят тысяч ангельских слуг. Когда прибывает Заслуженный (т. е. чистый человек), они снимают с него погребальный саван и обряжают в восемь облаков славы. На голову ему водружают две короны, одна из драгоценных камней и жемчуга, вторая из золота. В руку вкладывают восемь ветвей мирты. Отводят его в место, где бьет восемь ключей, чья вода напоена восьмьюстами ароматами розы и мирты. Каждому Заслуженному отводят по личному ложу с балдахином, откуда течет четыре реки: из молока, вина, нектара и меда. И шестьдесят ангелов выстраиваются перед каждым Заслуженным и говорят ему: «Иди и вкуси, возрадуясь, от реки меда, ибо прилежно прочел ты Книгу.
246. Надин
Пожилой женский голос:
– Алло?
Может, я в спешке номером ошибся?
– Надин можно к телефону? – неуверенно спросил я.
Час был поздний. Я уловил нотки нерешительности на другом конце. Должно быть, это ее мать.
– Будьте так добры, пожалуйста! – взмолился я.
– Пойду посмотрю, – с некоторой недоверчивостью и опаской согласился голос.
Жду. Звук легких шагов. Рука осторожно касается аппарата. К трубке приближаются чьи-то губы.
– Алло? Кто говорит? – интересуется голос, сладкий и хорошо знакомый за триста лет реинкарнаций.
Никакого сомнения. Это Она.
– Алло!
Тишина.
– Это я, – бормочу я в трубку.
Я слышу, как на другом конце кто-то всхлипывает. Всхлипывает от радости. Одновременно, в один голос, давясь слезами, мы начинаем говорить. Разговариваем о совершенно сумасшедших вещах. Делаем признания, о которых невозможно сказать человеку, если ты его ни разу в жизни не видел.
Благодаря танатонавтике я уже сталкивался со сложными и опасными ситуациями, но никогда я не был так глубоко тронут. В то же время я был в ужасе и знал, что она переживает то же самое.
– Я так долго ждала, чтобы ты позвонил, – ласково сказала Надин.
– Я знаю, – прошептал я.
Молчание.
– Алло? – испугался я.
– Нет-нет, я здесь. Я все время здесь. Для тебя.
У меня перехватило горло.
Как раз этот миг выбрал Фредди-младший, чтобы вползти в комнату с опухшим от сна лицом. И выкрикнуть свое первое слово:
– Па-па!
Пухленькая ручка принялась хлопать меня по лицу, стирая слезы, застрявшие в моей свежевыращиваемой бороде. Я взял сына на руки и понес его обратно в спальню. Бережно подоткнув одеяльце, я прикрыл дверь, разрисованную бело-голубыми облаками моей супругой. Я больше не хотел слышать отчаянные «алло, алло!», доносившиеся из трубки.
Вот оно. Теперь-то я до конца усвоил знаменитую вторую правду! Чертов черт, Сатана! За что?! Я бы дорого заплатил, чтобы никогда не слышать про Надин Кент.
Я проклинал Рауля, я проклинал ангелов в целом и Сатану в частности, я проклинал танатонавтику.
Я обнял моего сына, уже прикрывшего свои глазки, синие, как у его матери.
В гостиной Рауль хохотал, как демон. «Алло! Алло!», – все еще плакал телефон. Я схватил трубку.
Я больше так не могу.
Хочу быть кем-то еще. Чтобы никаких женщин, ссуженных мне судьбой. Я не в состоянии выполнять древний контракт, подписанный в предыдущих жизнях.
Мне захотелось скинуть эту кожу, что обтягивала мою душу.
Я вцепился себе в руку, пока из-под ногтей не показалась кровь. За что мне такое?! Я не могу никуда убежать, ни в один город, ни в одну страну, эта правда будет меня вечно преследовать.
Остановите этот мир, я хочу сойти.
Остановите этот мир, я хочу сойти!
Я попробовал взять себя в руки и прошептал в трубку, не сдерживая своей агонии:
– Забудь обо мне, Надин. Ради бога, пожалей меня и забудь на всю эту жизнь. Найди другого, умоляю тебя, Надин, и будь с ним счастлива!
Без долгих разговоров я схватил Рауля за ворот и вышвырнул за дверь.
247. Египетская мифология
Формула бессмертия (произносить по двадцать восемь раз на ночь):
«Я – душа Ра, вышедшая из Слова, душа бога, что создал Шу.
Я ненавижу зло.
Я не думаю о нем. Я верю в Маат, и я живу ею.
Я – Кху, кто не может умереть во имя Души.
Сквозь Слово я пришел из моего собственного существования, и во имя Хепри я ухожу в существование каждый день.
Я – повелитель света, и я ненавижу умирать. Я – Слово, и те, кто творят зло, не могут мне навредить.
Я – старший из древних богов; моя душа – это душа богов, это вечность, и мое тело тоже нетленно, ибо мои проявления суть вечность, я властелин лет и хозяин постоянства.
Я стираю следы моих ошибок, я вижу своего отца, владыку вечера, в чьем теле пребывает Гелиополис.
Я несу на себе тяжесть обитателей сумеречной страны, западного холма Ибиса».
