— Ага, падлы, руки крутить! На наших, да? На наших? Отпустите! Руки… Руки, суки, отпустите!
— Где наш адвокат? Без адвоката мы не… Ой!
— Мы не виноваты! Отпустите! Он первый начал… Слышите, вы, уроды! Без разрешения фотал нас… Это запрещено! Да, Хельсинской конвенцией… Ой! Ха-ха-ха… Плёнка-то засвечена… Нас не догонишь…
— Точно, хрена вам, падлы!
— Русские не сдаются! Бей жидов, спасай Россию! И вас всех тоже, козлы…
— Эй, ребята, земляки, выручайте своих, — заорал тот с чубчиком, увидев в дверях музыкантов. — На нас напали… Помогите!
Санька и старшина, уступив дорогу, молча, проследили за умелой работой конвоя. На их глазах подтверждалась одна из двух житейских версий: как верёвочке не виться, или другая: свинья грязи везде найдёт. В любом случае — было стыдно. За «наших» стыдно.
Тут Санька увидел Стива. Стив, улыбаясь, тупо смотрел на двери, за которыми только что скрылась шумная процессия. «The end», понял для себя Стив, конец фильма. Перевёл взгляд в прежнюю «позицию», прямо перед собой, на «экране его ноутбука» был уже другой бармен. Причём, не он, а она. Даже симпатичная. Светясь самой своей любезной улыбкой, Стив приветственно кивнул головой, и рукой потребовал наполнить две рюмки, «ту», ей, мол, одну и себе. Она кивнула головой, но подошедшие новые посетители, старший из них, показал три пальца, и добавил на чужом языке… на русском. Она узнала их лица. Военная форма, фуражки, блестящие в руках музыкальные инструменты и восторженные репортажи разных корреспондентов и в баре не умолкали. Два экрана из десятка других в баре, всё время работали в режиме новостных репортажей.
— Три, пожалуйста.
Старшина мог вербально и не напрягаться, не дублировать, тем более на непонятном языке, жеста достаточно было. В немом вопросе барменша подняла брови… Всё тот же, русский, прояснил на своём иностранном языке:
— Тоже самое, что и ему, — пальцем указав на американца.
Американца барменша тоже знала. Особенный клиент… Очень особенный… Как и эти, русские…
— Стив, Стив, — тормошил Смирнов Гладстона-младшего. — Извините, Стив, вы слышите меня?
Стив и слышал и даже видел, но не мог вспомнить в каком офисе видел этого человека, в какой стране, с толку сбивала одежда… военная… О, это армия, догадался он… Но ему было плохо, и на душе, и в голове… Мутило… Одна спасительная — трезвая! — мысль не давала ему потерять голову от отчаянья: как бы им с Гейл не было невыносимо трудно, они всё равно простят друг друга, и будут вместе! К тому же, Стив уже простил. Уже… Всё будет хорошо. Как в фильме шведа Мудиссона Лукаса «Вместе».
— Он совсем пьяный, — в отчаянье заметил Смирнов старшине по-русски, и барменше по-английски. — Ему больше не надо, хватит.
— Потри уши… — предложил старшина. — Проверено, помогает. — Глянув в Санькино удивлённое лицо, укоризненно воскликнул. — Ну, молодёжь! Всё учить вас надо. Народное средство. Дай я! — Плечом отодвинул Смирнова, склонился над американцем. — Вот так… Учись, сынок!
Метод сработал. Средство подействовало. Стив ошалело вывернулся, смотрел удивлённо, но осмысленно.
— Стив, узнаёте? Это я — Смирнов. А это наш старшина, Константин Саныч.
Стив всё вспомнил, особенно этого — «русская водка Смирнофф». Это те русские, к которым Гейл хотела уйти, понял он. От него уйти, от Стива!! К ним, туда… Стив в начале хотел размахнуться и сильно вмазать в наклонившееся над ним «противное» русское лицо, но сил на это не хватило, и достаточной злости не было… Глаза Стива наполнились слезами, ему снова стало жалко себя, и… Да, и себя, и её, его глупую и доверчивую Гейл…
— Мало! Надо ещё потереть, — голосом врача скорой помощи высказал программу действий Константин Саныч, и немедленно провёл ряд соответствующих манипуляций над красными уже ушами Стива.
— Я вас слушаю, — решительно отстраняясь, совсем трезво произнёс Стив. — Какие проблемы, господа?
О, вот оно когда народное средство сработало… У нас с первого раза, у них со второго раза… Поздно доходит, но дошло — заграница!
— Где Гейл? — торопливо, боясь что «лекарство» вдруг перестанет действовать, спросил Смирнов.
— Уехала, — чётко ответил Стив, даже губы для убедительности поджал. — Уфить…
— Куда?
— Не знаю.
— Почему?
Стив пожал плечами, покачал головой.
— Потому что он женат, — намеренно чётко артикулируя, как издеваясь, американец произнёс совсем что-то уж невероятное. Смирнов механически перевёл старшине.
— Как женат? Кто женат? Он чего это… — старшина энергично завертел пальцем у своего виска. Смирнов так же механически перевёл Стиву два первых вопроса.
— Да, женат, — не задумываясь, уверенно подтвердил Стив. — Этот, ваш, который… ну, Армстронг ваш…
— Гиллес… эээ… Тимофеев? — не веря тому, что говорит, предположил Смирнов.
— О, да-да, Тимоффееф. Именно этот.
— Как женат? — в испуге, ахнул Санька. — Он не женат. Нет!
— Женат-женат. Слава богу, женат. Всё лучшим образом раскрылось. Хорошо что так. Потом было бы хуже…
Слушая русский перевод, старшина таращил на американца глаза. Примерно так обычно смотрят вслед ГАИшнику, идущему выписывать тебе «незаслуженный» штраф.
— Может он бредит? Ещё уши потереть? — цепляясь за народное средство, как за соломинку, предложил старшина. — Я ж Тимофеева целых три года знаю… Я б знал…
— Нет, не может быть! — перевёл Стиву категоричное несогласие Смирнов.
— Может! И слава богу, — огрызнулся Стив, и добавил. — У него даже дети есть… Несколько… Маленькие такие и плачут… И две жены. Блондинка и брюнетка. Они нашли его. И детки… — Стив показал рукой мал-мала, и даже изобразил умильное лицо, но поперхнулся — его тошнило, брезгливо заключил. — А он от них по разным городам прячется.
Заикаясь от удивления, Смирнов и это перевёл… Старшина, опешив, не знал что и говорить…
— Как это? Когда? Кто сказал? Не может быть! — себя и Смирнова пугая, как заведённый восклицал старшина, пока не заметил три рюмки водки, сиротливо выстроившихся в ожидании. Одну за другой — махом, опустошил их, зло припечатал последнюю о столешницу и, не закусывая, решительно заявил. — А-а-а, я всё понял. Конец переговорам. Быстро назад. Сейчас разберёмся. Скажи ему, пусть ждёт. Здесь ждёт! Мы вернёмся. — Повернулся к американцу, и копируя известный киношный голос прорычал. — Айл би бэк! Мы, в смысле. — И по-русски, подмигнул американцу, для убедительности. — Так вот. — Шагнул на выход… За ним и переводчик Смирнов.
Замечательный факт, что электроника в дверях отеля не «заедает», не то старшина так с нею бы и вышел — настолько расстроен был. Шагал, как царь Пётр I, когда-то, широко, решительно, грудь колесом, вздёрнув подбородок… Но не в ту сторону. С ориентировкой на иноземной местности у старшины был швах. Одно хорошо было: с ним Санька Смирнов был. Он и выправил ситуацию. Хотя в начале и Смирнов не понял, куда это Константин Саныч так стремительно направился, потом окликнул, тогда и прояснилось, что старшина не в ту сторону «строевым» рубит.
