— Я слышал, как бьется твое сердце, — сказал Бруно.
Он посмотрел на нее, и Меир прочитала на его лице проблеск надежды. Тихим, едва слышным голосом он добавил:
— Сердце другого человека.
Он потянулся за бутылкой и снова наполнил стаканы.
— Давай поговорим, — сказал он. — Мы же можем поговорить? Честно признаться, я удивлен. Сегодня был неплохой день, мне понравилось. Я уже и забыл, как это — разговаривать с другим человеком, который слушает и понимает, что ему говорят. Я привык к бесконечным монологам в своей голове. Слишком долго я был наедине с собственными мыслями. Но я не хочу говорить о Ло. Может быть, потом, если захочешь выслушать, но не сейчас. Тебя это устроит, Меир?
Бруно говорил твердо, словно отдавал себе приказ. Очевидно, он принял важное решение.
— Да, — ответила Меир. — Меня все устраивает. Расскажи о Прите и Захре. Какие у них были отношения? Они были близки?
Он несколько секунд прислушивался к вою ветра, потом уселся поудобнее и приготовился рассказывать. Меир успокоилась, дыхание у нее выровнялось.
— Да. Но без разногласий не обходилось. Захра принадлежала к поколению моего отца, она придерживалась современных взглядов, а Прита оставалась верной старым традициям. Потом я понял, что они по-настоящему преданы друг другу. Они несколько раз приезжали в гости к моему дедушке. Мне было лет десять, но я хорошо помню вкус индийских сладостей, которые мне привозила Прита. Захра научила меня нескольким словам на урду.
— Захра знала о своем происхождении?
— Да. Прита ничего не скрывала он нее. Захра знала, что ее в Шринагаре удочерили миссионеры.
— Из миссии моего деда, — вставила Меир.
Они посмотрели друг на друга. Две части истории сошлись в одно целое, сложились, как две скорлупки грецкого ореха.
— Муж и сын Приты погибли. Ее сын и Захра были одного возраста. Будучи законной женой Райнера, она смогла получить в Швейцарии наследство. Как удалось вывезти девочку и скрыть то, что она незаконнорожденная, не знаю. Вероятно, не обошлось без какого-нибудь трюка Райнера. Если твои предположения верны, вырисовывается именно такая картина. В конце концов Прита стала гражданкой Швейцарии. Все, кто их знал, считали, что Прита и Захра — мать и дочь. — Бруно замолчал на несколько секунд, потом добавил: — Между ними всегда были замечательные отношения.
У Меир была своя версия. Она считала, нет, она знала наверняка, что биологическая мать Захры живет размеренной жизнью в предместье Шринагара. Нужно ли рассказать им правду? Имеет ли она право вмешиваться в жизнь чужих людей? Благодаря Бруно головоломка сложилась. Но у нее по-прежнему не было доказательств, только предположения, пачка писем, прядь волос и кашемировая шаль. А напротив нее сидел мужчина, который потерял дочь. Когда-то Кэролайн Боуэн переживала то же самое, полагая, что ее ребенок погиб. Бруно страдал. Возможно, шестьдесят лет умерили боль Кэролайн, но она тридцать лет провела в сумасшедшем доме. Меир выпрямилась. Нет, она не имеет права сохранять такую важную информацию в тайне.
— Я хочу вернуться в Индию и навестить их, — сказала она. — Пожалуйста, дай мне адрес Захры.
Бруно ничего на это не сказал, он неотрывно смотрел на лампу. Меир ждала. Потом тихо спросила:
— Может, мы поедем вместе? Ты этого хотел?
Он посмотрел на нее. Меир разглядела что-то новое за хмурым взглядом и плотно сжатыми губами. Это был страх. Бруно боялся покинуть свою скорлупу, свое уютное убежище в горах и снова предстать перед миром. Он потряс головой.
— Я смогу тебя отговорить? — спросил он.
— Нет, — уверенно сказала она. — Думаю, у тебя не получится. Но эта история не только моя, она наполовину принадлежит тебе. Я хочу услышать твою часть истории.
— Я больше ничего не знаю.
Он обманывал, у него все было написано на лице. Но он не хотел, чтобы внешние проблемы пробили его защитную оболочку. Он боролся с собой. Дождь гулко забарабанил по крыше дома.
Меир вымыла стаканы, поставила их на полку и поднялась в свою спальню. Бруно все это время продолжал сидеть за столом. Она уже легла, когда дверь приоткрылась и раздался его тихий, но уверенный голос:
— Хорошо. Я поеду с тобой в Индию.
Бруно тихонько закрыл дверь.
Глава 19
Дом, стены которого были выкрашены в бежевый и горчичный цвета, уютно расположился на тенистой улице южного Дели. Меир и Бруно подошли к черным металлическим воротам. Бруно нажал кнопку домофона. Вчера они прилетели в Индию, она — из Лондона, он — из Цюриха. Встретились в безымянном отеле возле аэропорта. Поужинали в отельном ресторане. Невкусно. Они чувствовали себя неловко в компании друг друга. Да, они прилетели в Индию, но ни Меир, ни Бруно пока толком не понимали зачем. Они до сих пор не решили, рассказывать ли Захре всю эту историю. Решение никак не находилось, поэтому они ограничились вежливой светской беседой и сразу после ужина разошлись по своим номерам.
Меир устала после перелета, но сон не шел. Она открыла балконную дверь и вышла подышать. Раскаленный воздух был неподвижен. Внизу шумели машины. В три часа ночи движение было столь же интенсивным, как и в полдень. Во все стороны расползались ленты скоростных автомагистралей, мерцали огни грузовиков и легковушек. Под опорами автомобильного моста ютились палатки и шалаши из полиэтиленовой пленки и различного мусора. Там жили бедняки и неприкасаемые. За десять месяцев она успела отвыкнуть от шума, суеты и диких контрастов индийских городов. «Может, я неправильно поступаю? — думала Меир. — Может, лучше оставить все как есть и не вмешиваться в чужую жизнь?»
В коммутаторе на воротах раздалось шипение, что-то щелкнуло, и калитка открылась перед гостями. Они прошли по тропинке, вьющейся между кустами олеандров. В траве тихо постукивал разбрызгиватель воды. Открылась дверь. На небольшом крыльце стояла пожилая женщина. У нее была светлая кожа и приятная внешность, характерная для жительницы Кашмира, но это была не Захра.
— Миссис Дасгупта ждет вас. Пожалуйста, заходите.
Они вошли в просторную прихожую. Под ногами блестели деревянные половицы.
— Я Фарида, — сказала женщина. — Сюда, пожалуйста.
Пройдя через несколько дверей, они оказались в комнате, заставленной резной мебелью. Тут царил полумрак. Жалюзи не давали проникнуть в комнату лучам палящего солнца. Как только они вошли в комнату, пожилая женщина встала с дивана и заключила Бруно в объятия. На этой полненькой седой женщине были просторная шелковая рубашка и шаровары, на шее на шнурочке висели очки.
— Вот и ты! — воскликнула она. — Проходи, дай мне посмотреть на тебя!
Пока они обнимались и переговаривались на немецком, Меир стояла в сторонке. Бруно вручил Захре цветы и подарки, женщина поблагодарила и расцеловала его в обе щеки. Меир с любопытством рассматривала фарфоровые корзинки с печеньем и сладостями, разноцветные безделушки из стекла, чайники и фотографии в рамочках. Она улыбнулась. Настоящее родовое гнездо. Настоящий, теплый дом Захры.
