Лангтон положил ее рядом с фотографией улыбающегося рта Дэниэлса. Затем взял две цветные прозрачные пластины и наложил их одну на другую.
— Видите, до того как мистер Дэниэлс сделал себе протезы, следы зубов полностью совпадали. И это, несомненно, доказывает, что ваш клиент прокусил язык Мелиссе Стивенс. А значит, Мелисса Стивенс, столь же несомненно, была пассажиркой «Мерседеса-Бенц» мистера Дэниэлса.
Радклифф вспотел от напряжения. Какое-то время он поиграл фотографиями, сложив их веером. Анна обратила внимание, что на лбу у него выступили капли пота. Однако Дэниэлс оставался непоколебим. Анна решила, что он напрочь позабыл о ней, о ее присутствии в комнате. Она ошиблась. Внезапно арестованный поднялся, отошел на несколько шагов и посмотрел на нее, что-то пробурчав себе под нос. Потом Дэниэлс выпрямился и взглянул в лицо Лангтону. Ее охватил ужас. Ведь никто, кроме них, не знал о случившемся в ее квартире и не был в курсе интимных подробностей. Она даже не расслышала голос Лангтона из-за сильного звона в ушах.
— Мы не нашли кончик ее языка при вскрытии, когда проверяли содержимое желудка жертвы. Его не обнаружили и на месте преступления. Я предполагаю, что ваш клиент либо выплюнул его, либо съел. Но, как бы то ни было, это мистер Дэниэлс откусил язык Мелиссе Стивенс.
Нависла пауза, и Льюис убрал фотографии в папку с досье.
— Я снова спрашиваю вас, мистер Дэниэлс, — отрывисто произнес Лангтон, — встречались вы вечером 7 февраля с Мелиссой Стивенс или нет?
Радклифф наклонился к своему клиенту, прикрыл рукой рот и что-то прошептал.
— Отвечайте, я прошу вас, — сказал Лангтон.
— Без комментариев, — отозвался Дэниэлс.
Лангтон разочарованно вздохнул. Ему меньше всего хотелось услышать привычную отговорку — «без комментариев». Неужели Дэниэлс станет пользоваться ею и впредь, ограждая себя от неприятных вопросов? Лангтон решил изменить тактику и передал Льюису короткую записку. Тот кивнул и открыл досье Макдоуэлла.
— Вы знакомы с Джоном Макдоуэллом?
— Да.
— Когда вы видели его в последний раз?
Дэниэлс пожал плечами и ответил, что это было по меньшей мере лет двадцать тому назад.
— Двадцать лет назад Макдоуэлл владел ночным клубом и, кажется, процветал?
— Да, так оно и было.
Лангтон планировал подольше поговорить о Макдоуэлле, зная, что Дэниэлс не устоит перед соблазном. Вопросы о Мелиссе Стивенс вызывали напряжение и словно давили на всех присутствующих. А теперь Лангтон станет пичкать подозреваемого совсем иными, легкими вопросами и опять попробует загнать его в угол.
— Вы могли бы описать мне Макдоуэлла? Какого типа это человек? Нам бы хотелось понять.
— Ну, в то время он был вспыльчивым, энергичным, громогласным. Набрал в свой клуб выводок шлюх. И был еще помешан на фитнесе, когда ходил к ней в дом.
— В чей дом он ходил?
— К Лилиан Даффи! — выпалил Дэниэлс.
— Расскажите мне о ваших отношениях с Лилиан Даффи, прошу вас.
— Она была проституткой. А дом на Шаллкотт-стрит стал для нее борделем.
— Но в каких отношениях вы состояли с Лилиан Даффи?
Дэниэлс пожевал губу. Он упорно не желал употреблять ненавистное слово.
— Кем была Лилиан Даффи? — не отставал от него Лангтон.
— Моей матерью, — выдавил из себя Дэниэлс, съежившись на стуле.
— Вы — урожденный Энтони Даффи?
— Да.
— И вы утверждаете, что не виделись с Макдоуэллом двадцать лет?
— Да!
Лангтон нажал на магнитофонную кнопку.
— Я собираюсь поставить для вас пленку с записью вашего телефонного звонка сержанту Трэвис, — пояснил он.
Радклифф поднял руку.
— Что это?
— Это пленка с записью телефонного разговора вашего клиента с сержантом Трэвис. — Лангтон обернулся и указал на Анну.
— Вы записали телефонный разговор?
— Да, верно.
Радклифф повернулся к Дэниэлсу:
— А вы поняли, что разговор записывался на пленку?
— Конечно, нет. Мы вместе ходили в Оперу, на балет. — Дэниэлс подмигнул Анне. — Приятный был вечер, не правда ли?
Он снова передвинулся на стуле и выпрямился.
— Почему бы мне ей не позвонить? Особенно после того, как мы пообедали в тот вечер и я ей очень понравился.
Прокручивая пленку, Лангтон следил за реакцией Дэниэлса, за его подмигиванием Анне и ухмылками, за тем, как он наклонялся и перешептывался с Радклиффом. Запись разговора подошла к концу, и Лангтон выключил магнитофон.
— Вы признаете, что это ваш голос и вы говорили с сержантом Трэвис?
— Да. С какой стати мне это отрицать? Я ей звонил.
Радклифф подсел поближе к столу и, указав пальцем, обратился к Лангтону:
— А какое право вы имели записывать на пленку сугубо личный телефонный разговор моего клиента?
— Нас беспокоила судьба сержанта Трэвис, и мы стремились обеспечить ее безопасность.
— Беспокоила?
— У нас были основания для беспокойства. Их так называемое свидание проходило под нашим контролем. И запись на пленку проводилась в то время, когда ваш клиент был в квартире у сержанта Трэвис.
— Что? — Дэниэлс утратил прежнюю невозмутимость и мог в любую минуту взорваться.
— Она поставила телефон на запись, когда вы находились в ее квартире. Сержант Трэвис выполняла задание, расследуя это дело, а мы ее прикрывали. Я бы сказал, что тут все очевидно: вы были подозреваемым в деле об убийствах. Замечу, что она очень хорошо работала. Вы так и не догадались о ее намерениях, а мы получили нужный нам результат.
Дэниэлс пригнулся к столу и занял чуть ли не его треть.
— Какой же? И чего вы добились?
— Мы смогли убедиться, что вы уже не в первый раз явились в дом к сержанту Трэвис. И с тех пор установили за вами слежку.
— Я был там, в квартире, по ее приглашению. Ну и что?
— Но до этого вы незаконно проникли в квартиру сержанта Трэвис.
— Нет.
— У нас имеются ваши отпечатки пальцев, целый набор. Они сняты там, в квартире сержанта Трэвис.
— Повторяю вам: я был у нее в гостях. Странно, если бы вы не нашли мои отпечатки пальцев.
— Эти отпечатки, мистер Дэниэлс, остались от вашего первого, тайного визита в ее жилище. А потом вы встретились с нею и провели весь вечер вместе.
Льюис вынул рамку от фотографии из сумки с вещественными доказательствами.
— Сержант Трэвис принесла нам эту рамку задолго до вашего прихода к ней и записанного разговора. Данные отпечатки совпали со следами на банкноте, которую вы отдали в фойе Оперы.
