Заночевали Почти у самой вершины, выбрав хорошо укрытую от ветра площадку. Как всегда, освободив от груза и накормив лошадь, развели костер и, перед тем как лечь спать, поужинали. За время долгого, нелегкого пути, постоянно переговариваясь и помогая друг другу, Петр и Клава сдружились. Но зародившаяся с первого знакомства взаимная симпатия проявлялась лишь в горячих взглядах, которыми время от времени они обменивались.
В походе выматывались до предела, ни на что другое не оставалось сил. Во время ночевок, как только забирались в спальные мешки, сразу одолевал сон, и короткого времени до рассвета едва хватало, чтобы восстановиться. Вдобавок Клаве стало нездоровиться.
– Неладно что-то со мной, – пожаловалась она Фомичу. – Какие-то рези в желудке. А что принимать от них – не знаю.
– Что-то съела, наверно, – предположил он. – Вот ты грибы жарила, может, плохой попался по недосмотру?
– Но ведь все же ели… Да и грибы я знаю, – возразила Клава. – У тебя есть что-нибудь от желудка? – жалобно попросила она. Может, таблетки какие?
– Только аспирин, тройчатка и антибиотики, – удрученно покачал головой Фомич. – Если разболеешься, укол можем сделать.
– Ладно, авось за ночь полегчает, – слабо улыбнулась Клава. Я как кошка живучая.
Однако наутро ей стало хуже – поднялась температура; Фомичу пришлось сделать ей укол. Боли утихли, но она ослабла настолько, что не могла ничего нести; Петр взгромоздил на себя и ее сумку. Выручило, что начался спуск, – в просветах между деревьями уже хорошо виден лагерь геологов у небольшого голубого озера.
Завидев спускающийся к ним небольшой отряд, обитатели лагеря вышли навстречу. Их оказалось всего трое; с отросшими бородами, темноволосые, – похожи друг на друга, как братья. Самый высокий и, очевидно, главный, вышел вперед, приветствовал пришельцев жестом руки и коротко поинтересовался:
– Кто вы и откуда? – Заметил нездоровье Клавы, тут же спросил: – А что с девушкой? Больна?
Двое других – один худощавый, лысоватый, другой коренастый, почти квадратный, с бычьей шеей – стояли, не проявляя инициативы, молча ожидали ответа.
– Мы из Добрынихи, старатели. Идем проверить одно местечко. Найдем ли что, не знаем, – уклончиво сообщил Фомич. – А у девушки, зовут Клавой, что-то с желудком. У вас рация работает?
– У нас все работает! – грубовато пошутил старший геолог. – И лекарства все есть. Вылечим вашу Клаву! – заверил он Фомича и поинтересовался. – А зачем вы ее с собой потащили? И как вас величать?
– Моя фамилия Полторанин, зовут Терентием Фомичом. А это мой племяш, Петр, – коротко ответил старатель. – Клава у нас поварихой, мы ведь всерьез поработать собираемся.
– Понятно. Фамилия известная, – удовлетворился ответом старший. – А меня зовут Сергеем Ивановичем. Эти двое – Глеб и Костя, – указал он по очереди на худого и коренастого. – Что касается Клавы, – окинул ее сочувственным взглядом, – то ее вам придется оставить на наше попечение. – Нельзя ей идти с вами в таком состоянии.
Заметив протестующие жесты, строго добавил:
– Зачем рисковать? Сейчас свяжемся по рации и дадим ей, что порекомендуют. А на днях прилетит вертолет и ее осмотрит доктор. Найдет что серьезное – с ним и отправим.
Петр хотел что-то возразить, но его остановил, дернув за локоть, Фомич.
– Ладно, так и сделаем! Пожалуй, сейчас ей лучше дня два-три полежать. Мы за ней вернемся, – повысил он голос, чтобы слышали остальные, – и щедро рассчитаемся, найдем там чего или нет.
Поместили Клаву в свободную палатку и, убедившись, что она хорошо устроена, не теряя времени двинулись дальше. Таким образом, их и без того маленькая команда, не достигнув цели, еще уменьшилась.
За первую половину дня сумели добраться лишь до третьей горы, за которой находился распадок – цель похода. По пути к ней они преодолели две невысокие сопки, сплошь поросшие густым хвойным лесом. Лагерь геологов и озеро скрылись сразу же за первой из них, и Фомич ориентировался в пути по своим таежным приметам.
Несмотря на пологий подъем, продвигались вперед медленно, с большим трудом. Сказывалась, конечно, нагрузка, но главный тормоз – бесконечные остановки для расчистки пути от бурелома. Всякий раз приходилось сбрасывать груз, который несли на себе, и браться за топоры, – уходило много времени. Но иного выхода нет – иначе не пройдет лошадь.
У подножия горы сделали привал – перекусить и отдохнуть перед основным подъемом. Пока Петр разгружал лошадку, Фомич, как всегда, быстро развел костер и вскипятил чайник. Устроившись у костра отдохнуть, Петр с восхищением и опаской любовался ярко освещенными солнцем крутыми склонами и отвесными скалами горы, на которую предстояло взобраться.
Молча ели, отдыхая; когда принялись пить чай, Фомич указал рукой на голый утес на боковом склоне горы:
Вон там, за склоном горы, ущелье глубокое, – делит ее вроде на две части, северную и южную. Нам нужно попасть на северную, – через пропасть придется перебраться и все оборудование туда переправить. В том-то и главная трудность всего похода нашего. – В очередной раз оценивающе посмотрел на мощную фигуру молодого помощника. – Вся моя надежда на тебя, Петя! Что тебе по силам окажется.
Петр промолчал, и Фомич продолжал с волнением:
– Тебя бы не встретил, не поверил – не решился бы на рискованное это дело. Раньше имел надежу на соседского Ваню, ты видел его, парень подходящий, – горько вздохнул он. – Ждал, когда придет из армии. Но руку ему оторвало – все рухнуло.
– А как же вы в первый раз через эту пропасть перебрались? – резонно поинтересовался Петр.
– Когда мы с дядей Лукой поднялись на эту горку, через нее переход был. Бурей завалило большое дерево, и оно легло аккурат поперек ущелья, – объяснил Фомич. – По нему мы без труда перешли на ту сторону и вернулись обратно.
– Куда же оно потом делось?
– Непогодью и снесло в пропасть. Год спустя снова пришел я сюда с артелью, потому дядя Лука… – голос его скорбно прервался, – слег и больше не поднялся, – так того моста уже нет. Так и не сумели перебраться.
Фомич умолк, видно, во власти тяжелых воспоминаний, но потом встряхнул головой, как бы отбрасывая их прочь, и объявил Петру дальнейший план действий:
– Сейчас начнем поклажу переносить к месту переправы. Придется сделать несколько ходок. Там площадка есть подходящая, укрытая от ветра, на ней все и сгрузим. Дай Бог управиться до темноты.
– А как быть с лошадью? Здесь оставим или найдем укрытие? Звери ведь… Пропадет животное!
– На одну ночь оставим, придется рискнуть. Не успеем к ней вернуться. Дадим корму и спрячем в кустах.
– Ну а потом куда ее денем?
– Утром, как проснемся, займусь упаковкой груза для переправы через пропасть. А ты, Петя… – он сделал паузу, как бы прикидывая, не ошибся ли в чем, – спустишься вниз и приведешь лошадку в лагерь к геологам.
