Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
– Фонарик! – крикнул Чекмазов. – Действительно, здесь нечто вроде люка. Даже кольцо имеется. Сейчас я попробую его открыть. Не поддается, зараза!
– А может, нужно волшебное слово произнести? – подал голос Станислав. – Сезам или что-нибудь в этом роде?
– Силенок у меня маловато, а ну-ка вы, историк. Спускайтесь сюда. Попробуем вдвоем.
Послышался скрежет ржавого железа.
– Пошла, родимая! – как филин захохотал Чекмазов. – Итак, люк открыт, вниз ведут ступеньки.
– Верным путем идете, товарищи! – воскликнул Станислав. – Как же мы все туда спустимся?
– Сейчас я посмотрю, что и как… – Чекмазов, светя фонариком, сделал несколько шагов вниз. – Тут довольно просторно, – послышался из глубины его голос. – Можно спускаться. Сначала подавайте инвалида, да осторожнее, не повредите, а то весь его скептицизм улетучится. Историк, пожалуйте сюда, будете принимать.
Егор живо спустился по каменным лесенкам и огляделся. При тусклом свете керосиновой лампы он различил каменный свод, такие же стены из массивных, грубо отесанных блоков. В подземелье сухо и прохладно, но воздух казался свежим, как будто помещение вентилировалось. Это была довольно просторная комната.
– Эй, принимайте! – послышалось сверху.
Задевая об узкие стенки лаза, в отверстие с трудом протиснулась коляска инвалида, а следом, кряхтя, спускалась немая, держа на руках Станислава.
Егор подхватил паралитика и удивился, какой он легкий, почти бесплотный. Егор бережно усадил Станислава в коляску.
– Теперь Валентина, – скомандовал Чекмазов. – Как можно аккуратнее. Погодите, я сам.
Старик вылез из подземелья, и некоторое время Егору были слышны лишь невнятные голоса.
– Держите. – Сверху подали самодельные носилки, а следом показались ноги в сапогах…
– Осторожнее, – пискнул Егор.
– Помогайте вместо советов, – отозвался Чекмазов.
Бесчувственное тело Валька бережно уложили на носилки.
– Теперь остальные, – продолжал руководить Чекмазов.
Сводчатая комната наполнилась людьми. Все молчали, не зная, что делать дальше. Первым напомнил о себе Станислав.
– Вот мы и в аду, – хмыкнул он. – Куда же дальше, а, Вергилий? Сколько кругов нам предстоит пройти, прежде чем мы достигнем неведомой цели?
– Сейчас осмотримся. – Чекмазов высоко поднял над головой лампу, то же сделал и Егор. Свет вырвал из мрака часть стены с дверью в ней. Дверь была массивная, железная, с тяжелыми железными же кольцами, заменявшими ручку. Егор подошел к ней, потянул за кольцо. Дверь легко отворилась, словно ее петли совсем недавно смазывали.
– Погодите, историк, – окликнул Егора Чекмазов, – не спешите… Господин Коломенцев? – Чекмазов повернулся к мукомолу. – Вы у нас – главный следопыт, показывайте дорогу.
– Но я не уверен, что мы на правильном пути. – Коломенцев покрутился возле двери, осторожно отворил ее. Открылся узкий ход. Он шагнул в темноту, потом вернулся. – Я одного понять не могу: кто построил эти подземелья и когда именно?
– Да какое это сейчас имеет значение, – насмешливо сказал Чекмазов. – Кто построил и зачем. Вы что, испугались? До сих пор вели себя так храбро. Если боитесь, то первым могу пойти я.
– Нет, отчего же, – и Коломенцев осторожно двинулся вперед, светя перед собой фонарем. Следом пошли остальные. Они молча двигались по подземному коридору, причем одного из главных действующих лиц несли на носилках, а другой сидел в своей коляске. Замыкал шествие Чекмазов.
– Что-то впереди! – закричал Коломенцев.
– Ну-ка, ну-ка!.. – Чекмазов с трудом протиснулся вперед.
Открылся небольшой овальный зал, по стенам которого были укреплены мраморные доски, на которых было что-то написано.
Коломенцев поднес лампу к крайней и прочитал:
– Аристарх Петрович Вороновский. 1776–1839. Упокой Господи его душу.
Коломенцев подошел к следующей плите.
Аглая Ивановна Вороновская. 1781–1848. Упокой Господи ея душу.
Он передвинулся дальше, водя перед собой «летучей мышью».
– И тут тоже Вороновский… Иван Аристархович… Год рождения… Дата смерти. Что это? Где мы находимся?!
– Очевидно, это склеп семейства Вороновских, – предположил Станислав. – Так сказать, родовая усыпальница. Возможно, на этом месте некогда стояла церковь, а при ней имелись захоронения, скорее всего, местных помещиков. Со временем склеп засыпали, а кладбище по-прежнему осталось на месте.
– Но, позвольте! – чуть не плача воскликнул мукомол. – А где же пресловутый Бессмертный? Где конечная цель всего нашего предприятия?!
– Да нет тут никакого Бессмертного, – продолжил свою мысль паралитик. – Ерунда все это. Обман и суета.
– Как же так? – обратился мукомол к Чекмазову.
Тот молча водил фонарем по стенам.
– Стоп! – спокойно сказал он. – А это?..
В стене, почти сливаясь с ней, виднелась небольшая дверца.
– Ну и что, – скептически произнес Станислав, – еще одно ответвление склепа.
– Посмотрим. – Чекмазов отворил дверцу. – Кажется, здесь находится то, что мы так ищем. – Он шагнул вперед, а за ним потянулись остальные.
Открылся зал значительно больших размеров, чем первый. Он был пуст, но посередине возвышался массивный постамент, на котором стоял какой-то продолговатый ящик.
– Вот он! – воскликнул Чекмазов, подскочив к ящику.
При мертвенном свете ламп тускло блеснуло пыльное стекло.
– Гроб, – сказал Коломенцев.
Все сгрудились возле постамента.
– Ну и что? – скептически заметил Станислав. – Гроб как гроб, только из стекла, а внутри, скорее всего, еще один представитель семейства Вороновских.
– Но вы посмотрите! – закричал мукомол. – Ведь это же не скелет, а настоящий человек.
– Мумифицированный труп, – не сдавался паралитик. – Такое редко, но встречается. Например, Владимир Ильич в мавзолее.
– Несложно проверить, – заметил Чекмазов. – Для этого, собственно, мы сюда и явились.
– Ну и как же мы будем проверять? Вы хоть сами-то знаете?
Не отвечая, Чекмазов стал внимательно изучать устройство стеклянного гроба.
– Крышка, похоже, снимается, – деловито заметил он. – Помогите, историк.
Они осторожно приподняли стеклянный колпак, и теперь тот, кого называли Бессмертным, предстал во всем своем естестве. Это был совершенно нагой мужчина лет тридцати-сорока со странным, словно смазанным лицом, которое, несмотря на возраст, больше всего напоминало лицо новорожденного. Коломенцев осторожно дотронулся до тела. Оно было холодно, как лед.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
