— Королев нужно было разбудить, — ответила я. — Чтобы не погибла их Земля. Но они ничего не решают: Тремейн — регент, и правила устанавливает он. Он ясно дал мне это понять. — Козодои, истребив всю живность в саду, тем временем принялись друг за друга.
Раз смертельное проклятие, павшее на Народ, наложил Девран, значит, он либо поддался обману, считая, что тем достиг наивысшего успеха в своей борьбе с Народом, либо был заодно с Тремейном. В конце концов какая разница? Я и сама оказалась не менее легковерной и выполнила именно то, к чему меня предназначали. Только отец и Конрад выдержали испытание и не стали играть на руку Тремейну. Зато маленькая покладистая Аойфе сразу согласилась ему помочь, пожалела его.
Передо мной вновь вставали воспоминания, терзая меня. Первая встреча с Тремейном, ухмылка Деврана, врач и взгляд его изумрудно-зеленых глаз — таких же, как и те, что смотрели на меня сейчас, отражаясь в волнистом стекле. «Ты знаешь, кто я, Аойфе».
Это был мой отец. Отец спас меня. Сердце мое взволнованно забилось. Получается, он все же не бросил меня, не решил, что я недостойна своего рождения. Он помог мне, как только смог. А я его предала, предала всех Грейсонов, Конрада, даже Нериссу. Колдовской алфавит попал в руки Деврана, Тремейн получил своих королев, свободный проход в Землю Железа и власть над Шипами, уже не умиравшими, но очнувшимися ото сна и голодными.
Все, что у меня осталось, — мой Дар. Но я пока не сломалась. У меня были Дин и Кэл, и был мой ум — все еще здравый. Я могла, держась подальше от городов, найти способ побороть причиняемое железом безумие. Вернуть себе колдовской алфавит. Отыскать отца и узнать всю правду.
И едва слабый луч надежды, впервые за долгое время, забрезжил передо мной, все огни в Грейстоуне погасли. Бетина взвизгнула, ее кружка с чаем со звоном разбилась о камин.
— Тихо! — выкрикнул Дин. — Где Аойфе?
— Она там, у окна, — откликнулся Кэл. Глаза его в кромешной тьме горели двумя фонарями.
Снаружи сад на мгновение осветила голубая вспышка — можно было подумать, на самом пороге зимы в небе полыхнула молния. Плечо пронзило болью, и мой Дар соприкоснулся с новой, незнакомой магией, заполнившей комнату. В синеватом колдовском свете я увидела три фигуры — две приземистые, с согбенными спинами и нечеловеческими физиономиями, и одну высокую, со спутанными черными волосами, в истрепанном твидовом пиджаке, с лицом, которое так напоминало мое собственное. Сердце толкнулось у меня в груди, дыхание на миг перехватило, но уже через секунду я бросилась этому третьему на шею.
— Конрад!
— Привет, сестренка, — прошептал он. — Вот я и вернулся.
Я прижалась к нему, запоминая, вбирая в себя теплоту его тела, его запах, костлявую грудь под моими руками, которую я уже и не надеялась обнять.
— Я думала, ты умер. Он мне так сказал. — Даже после того как Тремейн признался, что солгал, я боялась никогда больше не увидеть Конрада.
— Знаю, — ответил он. — Все знаю, и мне очень-очень жаль.
— Как ты… где же ты… — Вопросы напирали один на другой, и в конце концов, сбившись, я умолкла.
— Сейчас я могу сказать только одно — нам нужно уходить, — ответил Конрад. — Народ Зимнего Двора идет за вами — всеми четырьмя. Их разведчики уже в саду.
Новая зарница на миг выхватила скользящие в темноте фигуры. Эти были выше козодоев, бледнее, со множеством зубов. Они явно принадлежали к Народу.
— Но куда же нам податься? — спросила я Конрада.
— Есть одно место, где никто нас не найдет, — сказал он. — Земля Туманов.
— Нет! — тут же вскинулся Дин. — Это плохая идея.
— У тебя нет выбора, эрлкин, — подал голос один из согбенных силуэтов позади моего брата, казавшийся почти бесплотным — только зубы серебристо поблескивали в темноте. Вот они, тени из рассказа Бетины, что пришли за Конрадом. — Так приказал Король-Ведьмаг. Ты, дочка, гуль и смертная должны немедленно отправиться в Туманы.
— Прошу тебя, Аойфе, — проговорил Конрад. — Я не заслуживаю твоего доверия после того, что произошло, но я уже не тот. Я исцелился. Безумие не будет преследовать нас в Туманах, вдали от городов — средоточий яда. Вне пределов Земли Железа мы не потеряем рассудок.
Кэл поднял голову, раздувая ноздри:
— Я чую серебро и древесину боярышника. Чую холодную голубую кровь.
— Это Тремейн и его Зимняя рать, — бросил Конрад. — Времени больше нет. — Он щелкнул пальцами, обращая жест к стоявшему позади эрлкину. — Нужно возвращаться в Туманы. Сейчас же.
Черная тень, сгущаясь, принялась расти в оконном отражении, пока наши силуэты там не обернулись дверью в никуда, крутящимся водоворотом на плоскости стекла.
— Идем со мной, — сказала Конрад. — Обещаю, ты все поймешь.
— В Лавкрафте, во Вранохране… — проговорила я. — Я видела там отца.
— Это невозможно, — возразил он. — Арчибальд много месяцев как пропал.
— Я видела его, — продолжала я стоять на своем. — Он и вытащил меня оттуда.
— Аойфе. — Голос Дина донесся сквозь звон разбиваемого стекла и скрежет механизмов в недрах особняка — ловушки пришли в действие, отражая превосходящие силы противника. — Мы должны идти с ним, хоть мне это и не по душе.
Я перевела взгляд с Конрада на него, потом на Кэла и вцепившуюся в его рукав Бетину.
— Хорошо, — бросила я. — Но это только пока. И лучше бы у тебя нашлись подробные объяснения, когда мы окажемся в безопасности.
— Ты должна произнести это вслух, — отозвался Конрад. — Иначе Врата не сработают. Скажи, что доверяешь мне. — Он протянул мне руку, но я ухватилась за ладонь Дина.
— Я верю тебе, Конрад. — И это была правда, несмотря ни на что. Он оставался моим братом, и он не лгал, прося помощи те несколько недель назад.
Конрад повернулся к Дину:
— А ты что скажешь, полукровка?
Верхняя губа у того поднялась, открывая оскаленные зубы:
— Только потому, что у меня нет другого выбора, приятель.
— Сейчас где угодно будет лучше, чем здесь, — согласился Кэл. — Идем, Бетина.
— Вам нечего бояться, — проговорил Конрад. — С моей стороны. Бояться нужно событий, которые вы запустили, и возмущений, порождаемых ими в иных мирах. — Он указал на портал. — Аойфе. Ты первая.
Я помотала головой, не отпуская руку Дина:
— Мы пойдем вместе.
— Или вместе, — подтвердил Дин, — или вообще никак.
— Ладно, ладно! — раздраженно бросил Конрад. — Идите хоть как, только идите.
Это было так похоже на моего брата, что мои тревоги чуть-чуть улеглись.
Вдвоем мы с Дином сделали шаг в Туман, и чернота охватила меня. Вместо дурнотного головокружения ведьминого кольца — огромная, наполненная одним лишь ветром пустота, которой, казалось, не было конца. Передо мной мелькали картины Лавкрафта, сожженного и покинутого. Вытоптанного лилейного поля с разбитыми саркофагами. Звезды и горящие между ними глаза Древних, непостижимо огромных, сжигавших пространство на своем пути.
