нужен был покой, забота и хорошее питание. А еще тряпок побольше и юбки подлиннее. Кажется, о чем-то таком талдычила Меригольд?
Фредерика повозилась немного, покряхтела и улеглась как раз под боком ведьмака. Скомкала руками подушку, затолкав ее под голову, согнула ноги, прижалась коленями к его ногам, а Киф взобрался на ее бедро, лег и свернулся калачом. Словно кот какой, иначе и не сказать. Эскель сдавленно выдохнул и положил ладонь на талию травницы, не переставая таращиться в потолок. Тепло ему было с ней, уютно и хорошо. Вот только лучше для них обоих будет как-то обуздать свои неуемные порывы и вернуться к тому с чего они начали — денежный уговор и не более.
— Спокойной ночи, — прошептала Дера, окончательно расслабляясь под тяжестью мужской руки, и плотно закрыла глаза.
— Спокойной, — малость прокашлявшись, хрипло ответил ведьмак, вот только сна не было ни в одном глазу уже.
Переведя взгляд в сторону окошка, он тихонько вздохнул, понимая, что уже откричали вторые петухи и скоро начнет светать, да и разумней было бы постараться уснуть хоть через силу, иначе начнет клевать носом в седле. Сделав глубокий вдох, Эскель в очередной раз порадовался тому, что у него наконец-то целые ребра, и прикрыл глаза. Не уснет, так помедитирует. Тоже ведь дело полезное, а там не заметит, как одолеет сон.
Фредерику разбудили скворцы, что как не в себя распелись, зараза, под самым окном. Сдавленно застонав, она улеглась на живот, накинула на голову подушку и прижала ее обеими руками. Киф на ней уже не сидел, а валялся на маленьком узеньком подоконнике и грелся в утренних солнечных лучах. Ведьмак же спал, даже и не думая вставать. Никакие птицы его не будили, как и возня под боком и девичьи стоны.
Погода за окном стояла что надо. Солнечно, безветренно и совсем не жарко. Сразу так и не поверишь в то, что ночью тут творился самый настоящий ужас. Дера повозилась еще немного, понимая, что уснуть у нее теперь никак не получится, и, стащив с головы подушку, приподнялась на локтях, заглядывая в лицо спящего Эскеля, который лежал на боку. Такой умиротворенный, такой красивый он сейчас необычайно сильно привлекал ее. Хорошо ведь, что она отходчивая. Только вчера готова была вцепиться ему в лицо, а сегодня с утра пораньше любоваться им удумала. Да и он не шибко обидчивый, раз закрыл глаза на тот ее удар осиновыми ветками. К тому же она ведь за дело приложилась. Да и чего греха таить, у них обоих выдались нелегкие дни. Так, может, было бы уместно уделить немного времени себе? Отоспаться, позавтракать без спешки или пообедать. Тут уж как пойдет. Может быть, даже заняться кое-чем для души и тела, как говориться. Хотя о чем это она? На ближайшие три-четыре дня ей придется воздержаться от всякой близости, пусть и весьма заманчивой.
Грустно вздохнув, Фредерика, решая не будить ведьмака, легонько коснулась губами его обнаженного плеча и осторожно сползла с кровати, чтобы ничего не измазать.
— Выспалась, наконец? — тихонько пискул Киф и перевернулся на спину, раскинув руки и ноги в стороны.
— Не совсем. Но всяко лучше, чем на голой земле, — шепнула в ответ Дера и потянулась к своему отрезу ткани, что валялся прямо на незакрытых сумках.
Обмыться, конечно, было негде, но тем не менее поменять тряпицу надо. А потом можно и к Ивонне спуститься, спросить о завтраке и чистой воде. Потому, быстренько справившись с тряпьем, Фредерика осмотрела на наличие кровавых следов рубаху, а как удостоверилась, что ничего постыдного нет, быстренько всунула ноги в свои поношенные сапоги и, крадучись, вышла из комнаты. Напоследок только глянула на ведьмака, проверяя, спит ли тот.
В корчме, тем временем, во всю кипела жизнь. Словно ничего из ряда вон ночью не случилось. Только едва уловимый запах тимьяна и поблескивающие свежей краской стены, исписанные вновь целыми оберегами, напоминали о ночном кошмаре. Ленка стояла на четвереньках и надраивала полы, Ивонна натирала свои излюбленные кружки, а за столами то тут, то там, сидели местные. Вернее, те, кто от них остался. Дера торопливо направилась вниз по лестнице и, придержавшись за перила, по-ребячески спрыгнула с последней ступеньки. Настроение было великолепное. А как оно может быть плохим? Эскель и она остались живы, отоспались на настоящей кровати, искупались и сейчас даже поедят хорошо.
— О, госпожа проснулась, — радушно заулыбалась корчмарка, отбрасывая тряпку на стол. — Как спалось?
— Хорошо спалось, — радостно ответила травница и, чуть ли не пританцовывая, двинулась к корчмарскому столу.
— Тряпьем подсобить не надобно? — Ивонна наклонилась, подхватила деревянное ведро и направилась в камору, словно знала за чем Дера пожаловала.
— Разве что немного. А еще воды и покушать бы чего-нибудь, — она подскочила к столу и вцепилась в край пальцами.
Зачем-то приподнялась на носочки, наклонилась и стала выглядывать, куда там ушла корчмарка, а рядом, тем временем, очутилась Ленка. Вытерла предплечьем взмокшее от работы лицо и неловко прокашлялась, привлекая внимание беззаботной травницы.
— Милсдарыня, — тихо позвала она.
Дера обернулась к ней и расплылась в широкой улыбке.
— Ох, Лена. Здравствуй! Смотрю, работа уже кипит?
— Кипит-кипит, — закивала та, поправляя подол, заправленный за пояс. — Я хотела спросить, как вы? Мастер вчера уж шибко злющий вернулся. Не приложился хоть к вам? Ну… с дуру.
— Не переживай. Он меня и пальцем никогда бы не тронул, — беззаботно отмахнулась Фредерика. — Устал просто и был ранен, отсюда и злость.
— Ранен? — ахнула рыжая, а Ивонна громыхнула ведром, выставляя его на стол и малость расплескивая воду.
— Вода твоя, барыня, — хохотнула та, беспардонно прерывая разговор. — Из еды будут яйца, колбаса и сыр козий с хлебом.
— Прекрасно, — хлопнула в ладоши Дера. — Деньги я…
— Не, денег мне не суй! Мы вчера обо всем с ведьмаком договорились, — мотнула головой Ивонна и схватила тряпку. — Подсобил он мне хорошо. Вот и благодарность моя. Кстати, — она засунула руку в передник и вытащила оттуда монеты, замотанные в тряпицу, — передай ему вот.
— Х-хорошо, — немного опешив, Фредерика послушно забрала деньги.
— Ленка, подсоби госпоже с водой, а я пока завтрак на двоих сварганю.
— Спасибо, — кивнула травница и поторопилась за помощницей, что ловко схватила ведро и, как ни в чем не бывало, двинулась к лестнице.
Судя по ее крепким жилистым рукам, она привыкла к подобной работе. К тому же ей странным образом удавалось подниматься по ступеням и не расплескивать воду. Дера задумчиво жевала нижнюю губу и шла следом, дивясь выносливости и расторопности Ленки. А как оказались у нужной двери, то
