может умереть.
Будто бы жестокого убийства недостаточно, Таво вдобавок вытирает клинок о ее платье.
О боги…
Я моргаю.
Раз, другой.
Тяжело сглатываю.
Раз, другой.
Котел, это не может происходить на самом деле.
Она видела, как мы вышли из этой войны победителями.
Подумать только, я столько раз желала ей смерти… Теперь я бы все отдала, чтобы вернуть ее к жизни. Но ее уже не вернешь…
О, когда Киэн пробудится… когда поймет, что его пары больше нет…
Живот скручивает, к горлу подступает желчь, однако я сжимаю зубы, сдерживаясь, и набрасываюсь на кандалы, как безумная.
Дзынь!
Цепь ослабевает.
Я зачерпываю больше крови, просовывая пальцы в разрез, проделанный Данте в моих кожаных штанах, и рисую единственную печать из мне известных, которая позволит мне спасти остальных.
Пока Данте смотрит на своего друга, который возвращается к нему с самодовольным видом психопата, я исчезаю из вида и одним движением скатываюсь с ледяного алтаря. Когда я падаю на твердую землю, цепь пронзительно звенит.
Прежде чем хоть один фейри успел обогнуть плиту и схватить меня, я откатываюсь в сторону и качусь до тех пор, пока все до единой цепи не разматываются с моего тела.
Данте орет солдатам найти меня.
Те бросают поводья, намотанные на крылья моей пары, и принимаются бегать вокруг разделочной доски, на которой меня держали. Двое спотыкаются о цепь, один отлетает назад, другой ударяется лбом об острый выступ и падает. Оба теряют сознание, но увы, только у одного идет кровь.
Впрочем, ни кровотечение, ни сотрясение не убьют этих ублюдков. Нужен меч, и желательно железный. Я встаю и на дрожащих ногах, осторожно, старательно избегая наступать на цепь, на цыпочках подхожу к павшим солдатам.
Когда я вытаскиваю обсидиановый меч из безвольных пальцев истекающего кровью фейри, от моего прикосновения он на мгновение становится прозрачным. Мерда!
– У нее оружие! – кричит Данте.
Когда я поднимаю меч над горлом бессознательного солдата, пламя охватывает рукав пламя и прожигает шерсть насквозь. Вскрикнув, я роняю оружие. Каменное лезвие раскалывается. Оно теперь короче, но по-прежнему достаточно острое, чтобы кого-то убить.
– Она там! – Данте указывает на дым, поднимающийся от моего свитера. – Еще раз! И, ради Котла, схватите ее кто-нибудь!
Глава 83
Я хлопаю по пламени ладонью, затем хватаю поломанное оружие и кидаюсь прямо на приближающегося ко мне стражника: вероятно, все решат, что я буду от них убегать.
И я оказываюсь права.
Поток огня Таво ударяет в сосульку и расплавляет ее.
– Да чтоб тебя!
За миг до столкновения с солдатом я приседаю и выставляю ногу. Тот спотыкается. Пока он глотает лед, Таво разворачивается и выпускает в меня поток пламени. Он ударяет в броню, не вредя мне.
Другой бегущий ко мне солдат поскальзывается на льду, и, пока он пытается восстановить равновесие, я взмахиваю своим маленьким оружием. Лезвие вонзается ему в шею, оставляет глубокую рану, которая лишает его сознания, но не жизни.
Пока другие упавшие стонут и пытаются встать, я спешно подскакиваю к каждому и пронзаю им ладони своим куцым клинком, чтобы они не смогли атаковать меня магией. Я жду прилива отвращения и вины, однако не приходит ни то, ни другое. Голова и сердце стали холодными, как чрево этой горы.
Четверо солдат истекают кровью.
Осталось семнадцать… нет, восемнадцать.
Круглые глаза шарят по пещере в поисках моей призрачной формы.
– Маэцца, что нам…
Прежде чем солдат успевает закончить фразу, я втыкаю меч ему в живот, затем разрезаю руки. Затем подкрадываюсь еще к двум мужчинам и предаю их схожей судьбе.
Таво бросается к Мериам, хватает спинку ее трона и тащит к Лору. Какого подземного мира он задумал?..
– Мериам! – вскрикиваю я, внезапно осознав: он намерен бросить ее на клюв Лора. – Мериам, очнись!
Мне даже наплевать, что голос выдает мое местоположение. Главное добраться до трона и сразить всякого солдата, вставшего у меня на пути.
На пол валятся еще шесть тел; еще двенадцать рук краснеют.
Только среди них нет дженерале.
Он раздает всем приказы, прячась от меня на безопасном расстоянии. О нет, Таво, ты отнюдь не в безопасности.
– Следы! Следы видны, – кричит он. – Следуйте по кровавому следу!
Его слушается один из стражей. Я разворачиваюсь, и он насаживается прямо на мой клинок. Он ахает, затем булькает. Когда клинок выскальзывает из его плоти, один из множества Данте преграждает путь Таво.
– Я не позволю… принести ее в жертву. – Лоб мужчины покрыт потом, а грудь тяжело вздымается, как и у всех остальных.
У всех, кроме Мериам.
– Мериам! – взвизгиваю я, переходя на бег. Дважды я чуть не пропахиваю пол носом, но судьба, должно быть, на моей стороне, потому что мне удается устоять на ногах.
За мной несутся двое солдат. Я тыкаю пальцем в кровоточащее бедро, затем рисую стрелу на сломанном обсидиановом клинке. Хотя мне не видно, как он удлиняется, я чувствую его увеличивающийся вес. Разворачиваюсь и взмахиваю им. Когда острие вонзается в живот солдата, я прочерчиваю пальцем то место, где, как я надеюсь, находится стрела.
Бегущий рядом с ним фейри останавливается и взмахивает мечом, предполагая, что я стою неподалеку.
С тихим кряхтением вытащив тяжелое лезвие из одного тела, вонзаю в другое. Нанесенные этим двоим раны настолько глубоки, что они не встанут еще по меньшей мере несколько часов.
Когда я вновь оборачиваюсь, Таво толкает трон Мериам прямо на стоящего у него на пути солдата, оттесняя его.
– Если ты сейчас же не отойдешь, Энрико, я тебя, на хрен, прикончу.
– Я физически не могу, дженерале. – Его ладонь прижата к груди в районе сердца.
Вероятно, это тот самый страж, с которым Юстус заключил сделку. Тот, который обязан защищать Мериам ценой собственной жизни. Тот, который избежал бесчестной смерти в море.
Таво рычит, затем выхватывает железный меч, которым убил Бронвен, и вонзает в грудь испуганного солдата. Когда он падает, меня охватывает жалость, но я быстро отбрасываю ее в сторону. Вполне вероятно, что его бунтарство было вызвано лишь сделкой, а вовсе не состраданием.
Вдруг что-то хлопает меня по лодыжкам и обвивает вокруг, выбивая воздух из легких. Я вскидываю руки, пытаясь удержать равновесие, мой гигантский меч вылетает из пальцев и с оглушительным грохотом падает на лед. Я успеваю выставить перед собой ладони как раз в тот момент, когда колени ударяются о землю. Кости кричат, но не я.
– Поймалась! – нараспев произносит Данте, его голос доносится из пустоты, поскольку
