- Мне кажется, что он уже достаточно взрослый, чтобы принимать самостоятельные решения. - Джеймс чувствовал, что каждое слово дается ему с большим трудом.
- Ты так считаешь? Хотя тебе не понять чувств простых смертных, ведь твой брак с Мэгги был так хорошо спланирован.
«Черт, - подумал Джеймс, - неужели она знает и об этом?»
Он сделал большой глоток виски.
- Материнское чувство не подвело меня. Позже я сделала и другие открытия. Твоя дочь самая настоящая сука, Джеймс!
- Джулия, пожалуйста, выбирай выражения!
- Я говорю то, что есть на самом деле. У нее было несколько любовников. Одного из них она завела в Нью-Йорке, когда гостила у нас.
- Откуда тебе это известно?
- Я следила за ней, Джеймс. Когда я узнала, что она пронюхала о наследстве, я стала за ней наблюдать. В ней было что-то лживое. Живя в Нью-Йорке, она каждый день отправлялась в длительные походы по магазинам, одна осматривала достопримечательности, объясняя нам с очаровательной улыбкой, что привыкла к одиночеству. Она сразу же возненавидела меня и, когда мы оставались одни, была со мной очень груба.
- Не могу понять почему? - спросил Джеймс. Джулия игнорировала его вопрос и продолжала:
- Я рассказала о своих подозрениях Джошу, но он мне не поверил. Еще бы, ведь у нее было такое хорошенькое личико и такой невинный взгляд. Однажды я выследила ее. Она провела целый день в квартире какого-то мужчины. Я сама видела, как он открыл ей дверь, как они поцеловались и она вошла в его квартиру.
- Джулия, то, что ты говоришь, ужасно, и я не хочу слушать тебя.
- Никто не хотел слушать меня. Я все рассказала Оливеру, но он тоже не поверил и разозлился. Был и другой случай. Она придумала историю с нападением на нее. Джош ничего мне не рассказывал. По ее просьбе он все держал в тайне. Но привратник случайно проговорился, и, сопоставив одно с другим, я сделала определенные выводы. Я позвонила в компанию по найму машин, и шофер подтвердил мои опасения. Я опять все рассказала Оливеру и потребовала, чтобы он поговорил с ней, но она все отрицала и говорила, что я ненавижу ее и хочу разлучить с сыном. Она закатила такую истерику, что Оливер поверил ей. Не знаю почему, но она имела на него огромное влияние. Я видела, что он совсем ее не любит и все же собирается жениться. Я не могла понять, чем она так держала его. Вне всякого сомнения, она была женщиной с сильным характером, хотя и неврастеничка. Однажды мне удалось уговорить ее показаться моему психоаналитику, но после нескольких сеансов ей все быстро наскучило.
- Неужели ты думаешь, я поверю, что Оливер, зная о всех ее похождениях, тем не менее хотел на ней жениться?
- Джеймс, он особенно и не вникал в детали, стараясь ничего не замечать. К тому же не забывай, что они очень редко виделись. Оливер очень доверчивый и к тому же гордый человек. Мне было трудно доказать ему все, что я узнала. Он говорил, что я нарочно все выдумываю. Он начинал сердиться и говорил: «Мама, я все равно женюсь. Она нуждается во мне, и я люблю ее». Чем больше я старалась его убедить, тем меньше он мне верил. Думаю, что, только узнав о ее беременности, он мне поверил, но уже было слишком поздно - они обручились.
- Джулия, а почему ты так уверена, что этот ребенок не от Оливера?
- Джеймс, этого не может быть, и уж ты-то должен это понимать. Здесь простое несовпадение сроков.
Джеймс молчал, зная, что Джулия права. Он и сам накануне пришел к такому же заключению.
- Итак, я поняла, что мне не удастся убедить Оливера, - продолжала Джулия, - и решила действовать через Крессиду.
- Что ты и сделала?
- А она как всегда, закатила истерику. Кричала, что я ненавижу ее, потому что она уводит от меня Оливера. Она сказала мне одну вещь, которую я не забуду до конца своих дней. Она сказала: «Джулия, вы не сможете мне помешать и даже не пытайтесь. Оливер завяз, и ему никогда не выбраться». И тогда я решила действовать по-другому. Мне захотелось, чтобы она сама отказалась от этого брака или чтобы он был недолговечным. Я не могла ей позволить одержать победу. Не могла допустить, чтобы она запустила руку в чужой карман. Уж коль скоро я не смогла помешать этому браку, мне нужно было сделать так, чтобы она с ним побыстрее развелась. А в том, что она разведется, я ни минуты не сомневалась.
- И ты попросила отца изменить завещание?
- Да. Мне очень жаль, что это не пришло мне в голову раньше. Я поехала к отцу, рассказала ему все, и он сразу же согласился. Он очень умный старик и к тому же очень меня любит.
- Не сомневаюсь, - ответил Джеймс, вспомнив, что отец и дочь очень привязаны друг к другу.
- Я решила немедленно рассказать Крессиде о завещании.
- И сделала это в ночь перед свадьбой. Это же жестоко.
- Ради Бога, Джеймс, как ты можешь возмущаться, зная, как жестоко она поступила с вами. Как вы все были слепы! У вас отвратительная дочь. Она вертела вами как хотела. Ангельское личико, тихий голосок, полная беспомощность - а за всем этим холодный расчет и жестокость. Единственный, кто ее хорошо знал, это Мерлин. Старик видел ее насквозь. Продолжаю. Когда я поднялась к ней пожелать спокойной ночи, то показала ей это письмо. Она молча его прочитала и бросила на кровать, а сама занялась приготовлением ко сну. Я взяла письмо и вышла из комнаты, и с тех пор благодаря Богу я ее больше не видела. Надеюсь, что она решила порвать с Оливером.
- Нет! - закричал Джеймс. - Нет! Это не основание, чтобы отказаться от брака накануне свадьбы. Я не верю тебе, Джулия, не верю!
Джулия пожала плечами.
- Факты говорят сами за себя, - сказала она. - Думаю, что для всех нас это самый лучший выход из положения. Надеюсь, ты будешь молчать о том, что узнал.
- Конечно, не буду, - сказал Джеймс. - Почему я должен молчать? Я всем расскажу о твоем поступке. Пусть все знают.
- Что знают, Джеймс?
Внезапно Джеймс осознал, что рассказывать действительно нечего, что в его интересах как можно дольше хранить правду в тайне. Что он может рассказать всем? Что его дочь убежала из дома в ночь перед свадьбой, наплевав всем в душу? Что по неизвестным причинам она вышла замуж за другого человека? Нет, он никому ничего не сможет рассказать, так как это совсем не в его интересах.
- Что же мне сказать Мэгги? - спросил Джеймс, поднимаясь. - Что я могу ей сказать? А Джош знает, что ты сделала?
- Конечно, нет. Он так глуп, Джеймс. Он не разбирается в таких вещах, так же, как и Оливер. Слава Богу, Оливер уже успокоился и выглядит почти счастливым. Мне кажется, что вы должны быть мне благодарны за то, что я всех избавила от нее. Я знаю, вам тяжело, но лучше бы она вообще никогда не возвращалась. Так лучше для всех.
- Джулия, как ты можешь так говорить? Мне даже страшно об этом подумать. Неужели ты не понимаешь, что для родителей ребенок всегда остается ребенком, каким бы плохим он ни был. Неужели ты этого не понимаешь, Джулия? Мы всегда должны прощать наших детей, иначе мы просто не люди. Я начинаю сомневаться, что ты хорошая мать. До свидания, Джулия. Надеюсь, мы больше не встретимся.
