– Она обязательно придет в больницу, – подтвердил его мысли Усов. – Она непременно захочет навестить папашу. Будет знать наверняка, что там засада – и все равно придет.
– Не факт…
– Факт, майор, факт… – Генерал нервно стукнул каблуком о землю, словно норовистый конь. – Больницу возьмешь на себя, никому не перепоручай. Надень белый халат, сядь рядом с нашим клиентом – и не спускай глаз с него. И не дай тебе бог упустить девчонку во второй раз. Не дай бог, майор…
Он развернулся, собираясь уходить, но внезапно остановился.
– И еще. Когда возьмешь ее – тут же ко мне. Никому ни единого слова. Если хоть крупинка информации уйдет на сторону – берегись.
Туровский чуть заметно улыбнулся:
– А как быть с теми, кто задействован в операции кроме меня?
– О них не беспокойся, – буркнул Усов. – Они все проверены и перепроверены.
Подойдя к своей машине, генерал зачем-то пнул ногой колесо, провел пальцем по капоту, будто придирчивая хозяйка, проверяющая, насколько старательно горничная вытерла пыль, и только тогда открыл дверцу и сел за руль. Посмотрел в зеркальце заднего вида, вытащил из пачки сигарету и спросил:
– Ты запомнил его?
– Запомнил, – отозвались с заднего сиденья.
– Фамилия этого человека – Туровский. Они с Колесниковым дружили в детстве, поэтому только с Туровским девчонка войдет в контакт, больше ни с кем. Как только они встретятся (скорее всего, это произойдет в больнице, я дал ему идею, что девчонка обязательно придет к отцу), ты должен будешь убрать их. Всех троих. Дело представишь так, будто преступница убила нашего сотрудника и погибла сама при попытке к бегству.
– А ее отец?
– Придумай что-нибудь, – раздраженно сказал Усов. – И учти: девчонка опасна.
– Черепашка-ниндзя? – хмыкнули на заднем сиденье.
– Лыбиться потом будешь, – буркнул генерал. – Когда все закончится…
Девушку звали милым русским именем Машенька – так утверждала запаянная в пластик табличка, прикрепленная к ее белому халату на левой стороне груди. Белый халат был жестко накрахмален и издавал при ходьбе тихое завораживающее шуршание. По крайней мере, молодой врач из амбулатории, которому выпало ночное дежурство, сначала услышал внятный шелест, а уж потом, повернув голову, увидел саму девушку.
Впрочем, рассмотреть ее как следует он смог, только когда она приблизилась вплотную: в больничном коридоре стоял полумрак, слегка разбавленный светом дежурной лампы. И в этом полумраке девушка показалась ему красивой и загадочной. Живо заинтересовавшись, врач прижал очки к переносице, фокусируя зрение… Да нет, никакая не загадочная и не особо красавица, хотя и симпатичная, этакая птичка на жердочке: круглое лицо с ямочками на щеках, светлые волосы с едва заметной рыжинкой, аккуратные губки бантиком, россыпь веснушек на носу… А фигурка хороша (врач плотоядно улыбнулся): ладненькая и стройная, хотя чертов халат скрывает больше, чем хотелось бы… Плюс широко распахнутые глаза, то ли серые, то ли голубые, юность и очаровательная неопытность. Наверняка не умеет пить спирт и умеет краснеть при слове «оральный». Бездна возможностей для воспитательской деятельности.
Девушка держала в руках поднос с лекарствами и шприцами.
– Новенькая? – промурлыкал врач, открывая перед медсестрой дверь в палату.
Девушка кивнула:
– Третий день работаю. И сразу в «ночное»…
– А где Люба? Вроде бы она должна была сегодня дежурить…
– Да вы же знаете, Степан Олегович, у нее мама после инфаркта. Вот, попросила меня подменить.
– Понятно. А откуда ты знаешь, как меня зовут? Девушка улыбнулась и посмотрела на табличку на лацкане докторского халата. Врач рассмеялся.
– Черт, никак не могу привыкнуть к этим вывескам… Кто у нас здесь? – Он указал на палату.
– Женщина, которую на ночь перевели из аллергологии. Ей назначен курс антибиотиков – канамицин и гентамицин.
– Ну-ну. – Врач фамильярно потрепал девушку по щечке. Девушка смутилась, но не отстранилась. – Закончишь дела – приходи ко мне в ординаторскую, чайку попьем.
И ушел, что-то насвистывая себе под нос.
Медсестра вошла в палату, безошибочно ориентируясь в темноте, остановилась у кровати, на которой лежала больная (девушка хорошо запомнила ее: молодая женщина с длинными черными волосами, довольно привлекательная, несмотря на заостренные болезнью черты лица), и включила ночник.
В соседней палате сидели двое. Дежурный врач уже знал, что одного из них – старшего, с седыми висками – зовут Сергей Павлович Туровский, а младшего – Борис (фамилия благополучно вылетела из головы). Борис был одет в больничную пижаму легкомысленного канареечного оттенка – в подобных нарядах щеголяло все отделение, вызывая мысль о театре-балагане. Грудь под пижамой была туго стянута бинтами: Борис исправно играл роль работяги, навернувшегося на стройке со ступенек лестницы. Набор рентгеновских снимков (подлинных, но чужих) прилагался к истории болезни. Медсестер в профессиональные милицейские секреты никто не посвящал, поэтому Борису приходилось сносить полный курс лечения несуществующего закрытого перелома.
Он позвонил Туровскому в пятом часу вечера, увидев на посту незнакомую медсестру. Через двадцать минут Сергей Павлович приехал в клинику и прошел в отделение через запасной выход.
– Где она сейчас? – спросил Туровский дежурного врача.
– Делает укол пациентке в восьмой палате, – сказал тот. Помолчал и добавил: – Вы показывали мне фотографию той… Ну, кого вы ищете. По-моему, ничего общего.
– Она обучена менять внешность, – коротко отозвался Туровский. – Вы не заметили ничего странного в ее поведении?
Врач озадачился.
– Ну, разве что она хорошо видит в темноте…
– То есть?
– Там, в коридоре, почти темно… А она разглядела табличку у меня на халате. Дурацкое правило: все должны носить таблички с именами, как продавцы в супермаркете… Вы сказали, она обучена менять внешность. А чему еще она обучена?
– Много чему, всего и не упомнишь. Но в основном – убивать.
– Она вооружена? – Врач нахмурился и вдруг заорал шепотом: – И вы позволили ей прийти в больницу? Вот так, запросто?! Вы, недоумки! Почему вы не выставили охрану? Почему не перекрыли входы, мать вашу?!
– Охрану выставляют для того, чтобы никто посторонний не проник на территорию. А сейчас перед нами стоит обратная задача.
– Ага, – врач задохнулся от возмущения. – Значит, эта девочка – профессиональный убийца, и вы решили взять ее с поличным, в момент выстрела, да? А о больных вы подумали? Или вам лишь бы орденок на грудь повесить?
– Она пришла не убивать, – тихо сказал Туровский.
