Он со мной и словом не обмолвился о том, что гнетет его, но я думаю, здесь что-то личное, он что-то пытается решить для себя.
— Ну, — вставил Ма Жун, — уж я-то знаю одного человека, который сразу воспрянет духом, как только судья огласит окончательный приговор. Это старушка Лян! Конечно, финансовое ведомство отхватит немалую долю владений Линь Фаня, но и то, что отпишут госпоже Лян, сделает ее богатейшей женщиной в округе!
— Она этого заслуживает! — заметил Цзяо Тай. — Мне больно было видеть, как она упала в обморок в самый миг своего торжества! Очевидно, слишком велико было волнение; наверное, последние недели она и с постели-то не вставала.
В этот момент вошел судья Ди, и все поспешно встали. Он отрывисто поздоровался со своими помощниками и вскрыл конверт, который подал ему Хун. Просмотрев содержимое, он объявил:
— Высшие инстанции одобрили мои приговоры по трем основным делам, разбиравшимся здесь. Линь Фаня ждет страшная казнь. По-моему, в его случае можно было бы обойтись и обезглавливанием. Но мы обязаны выполнить решения высших властей.
Затем судья прочел приложение, скрепленное печатью Ведомства Церемоний, Передав документы советнику, судья Ди почтительно поклонился в направлении столицы.
— Высокой чести удостоился наш суд, — сказал он, — Его Величество Император милостиво преподносит нам в дар табличку с гравировкой, воспроизводящей надпись, сделанную им красной кистью. Как только сюда доставят императорский подарок, вы, советник, проследите за тем, чтобы ее поместили на почетное место над помостом в зале суда! — Прервав поток поздравлений, судья продолжал: — Окончательные приговоры я оглашу, как обычно, на особом заседании за два часа до рассвета. Дайте необходимые указания служащим суда, советник, и уведомите начальника гарнизона, что в назначенное время мне понадобится военный конвой, чтобы доставить преступников к месту казни.
Судья задумался и погладил бороду. Потом он вздохнул и открыл книгу финансов, которую ему подал на подпись советник Хун.
Дао Гань дернул советника за рукав. Ма Жун и Цзяо Тай ободряюще кивнули. Советник откашлялся и обратился к судье:
— Нас всех, Ваша светлость, очень интересует дело об убийстве Лян Кэ-фа, совершенном Линь Фанем. Дело официально закрывается завтра утром, быть может, Ваша светлость удостоит нас разъяснений?
Судья Ди оторвался от книги.
— Завтра, сразу после казни преступников, — отрезал он и вновь погрузился в чтение.
На следующее утро, задолго до назначенного часа, к пуянскому суду с темных улиц начал стекаться народ. Плотная толпа терпеливо ждала у ворот.
Наконец стражники распахнули двери, и толпа влилась в зал суда, освещенный десятками огромных свечей, стоявших вдоль стен. В толпе слышались приглушенные разговоры. Многие с опаской поглядывали на великана, неподвижно стоявшего позади начальника стражи. На его широких плечах лежал длинный двуручный меч.
Жители собрались, чтобы услышать окончательные приговоры по трем делам, которые разбирались у них на глазах. Люди постарше пришли с тяжелым сердцем. Они знали, как сурово правительство относится к мятежам, а именно так можно было расценить расправу над монахами. Они боялись, как бы центральные власти не приняли карательных мер в отношении их уезда.
Здание суда наполнилось глубоким звоном большого бронзового гонга. Ширма позади помоста отодвинулась, и появился судья Ди в сопровождении четырех помощников. На плечах у него развевалась багровая мантия, что означало вынесение смертного приговора.
Судья Ди сел и провел перекличку. Затем к помосту подвели Хуан Саня.
Пока он ждал в тюрьме приговора, его раны зарубцевались. Напоследок ему дали поесть жареного мяса, и он, похоже, примирился с судьбой. Когда он упал на колени перед скамьей, судья Ди развернул свиток и громко прочел:
— Преступник Хуан Сань будет обезглавлен на месте казни. Его тело изрубят на куски и отдадут собакам. Голова его будет три дня висеть на городских воротах в назидание другим.
Руки Хуан Саня были связаны за спиной. Стражи повесили ему на грудь белую табличку, на которой большими иероглифами были начертаны его имя, преступление и приговор. Потом его увели.
Главный писец передал судье еще один свиток. Развернув его, судья приказал начальнику стражи:
— Приведи ко мне Его преподобие Достигшего Просветления и сестер Ян.
Начальник стражи вывел вперед старого настоятеля. Тот был в пурпурных одеждах с желтыми швами, указывавшими на его духовный сан. Положив изогнутый краснолаковый посох на пол, он медленно преклонил колени.
Сливу и Бирюзу вывел вперед управляющий судьи Ди. На них были зеленые халаты с длинными развевающимися рукавами, а волосы были завязаны вышитыми шелковыми лентами, как и подобает незамужним женщинам. Толпа с восхищением взирала на красавиц сестер.
Судья Ди провозгласил:
— Объявляю приговор по делу о храме Великой Благодати. Правительство вынесло решение конфисковать всю собственность указанного храма. Все храмовые постройки, за исключением главного и одного из боковых залов, должны быть снесены в течение семи дней со дня оглашения приговора. Его Преподобию Достигшему Просветления разрешается продолжать служение богине вместе с четырьмя монахами. Поскольку в ходе судебного расследования выявлено, что два из шести павильонов указанного храма не были оснащены потайным входом, настоящим объявляется: если женщина понесла во время пребывания в храме, то это произошло лишь благодаря бесконечной милости богини Гуаньинь, и никаких сомнений в законнорожденности ребенка возникать не может.
Четыре слитка золота изъять из сокровищницы храма и передать в качестве вознаграждения девице Ян по имени Слива и ее сестре. Судье их родного уезда приказано в графе книги переписи сделать пометку: «Семья Ян имеет заслуги перед государством». Официальным постановлением указанная семья Ян будет в течение пятидесяти лет освобождена от уплаты всех налогов.
Здесь судья замолчал. Поглаживая бороду, он осмотрел собравшихся. Затем, подчеркивая каждое слово, продолжал:
— Правительство Империи с особым возмущением отмечает, что граждане Пуяна посмели посягнуть на прерогативу государства, дерзко напали на двадцать монахов и, зверски убив их, воспрепятствовали осуществлению правосудия. За это вопиющее беззаконие в ответе весь город. Правительство поначалу намеревалось принять серьезные карательные меры. Однако, приняв во внимание особые обстоятельства этого дела и просьбу пуянского наместника проявить сдержанность, правительство постановило, что в данном случае в качестве исключения милосердие возобладает над справедливостью. Правительство ограничивается суровым предостережением.
Толпа принялась робко благодарить, раздались славословия в адрес судьи.
— Тихо! — громовым голосом оборвал их судья и медленно свернул свиток.
Старый настоятель и сестры Ян несколько раз ударились головой в пол в знак благодарности. Затем их увели.
Судья Ди подал знак начальнику стражи. Двое стражников подвели к помосту Линь Фаня. За время пребывания в тюрьме он заметно постарел, осунулся, его маленькие глазки еще сильнее запали. Увидев багровую мантию на плечах судьи Ди, а также грозного палача, он
